Замужем за Лордом
Шрифт:
Упоминание о внуках неприятно кольнуло Лину, словно кто-то вторгся в их личное с Максом пространство. Она даже не ожидала, что с такой ревностью отнесётся к «посягательству» на их пока ещё такой хрупкий, только-только формирующийся собственный мир.
Любовь Сергеевна оказалась яркой женщиной, рыжеволосой, с чувственными чертами лица, хотя и располневшей с возрастом фигурой. Однако, глядя на неё, совсем нетрудно было представить, что когда-то отец Макса потерял голову и женился на третий день знакомства. Такой красавице опасно было оставлять время на раздумья. Впрочем, они были и до сих пор оставались очень привлекательной парой.
Они изо всех сил старались быть радушными, обхаживали гостью, не задавали бестактных вопросов, где и при каких обстоятельствах она познакомилась с их сыном, почему так скоропалительно вышла за него замуж, не спрашивали о её семье. Чувствовалось, что Макс дал им чёткие инструкции, которые они боялись нарушить, чтобы не вызвать его гнев или обиду. Но Лине всё равно никак не удавалось расслабиться, даже появление младшей сестры Макса, шестнадцатилетней Вики, весёлой и немножко взбалмошной, не сделало её поведение более раскованным. По взглядам, которыми обменивались новые родственники, она понимала, что понравилась им, но продолжала ощущать себя товаром на прилавке, и ей хотелось скорее оказаться дома.
Прощаясь, Любовь Сергеевна вдруг театральным жестом хлопнула себя по лбу:
– Ах, чуть не забыла! Деточка, у Макса в квартире осталась монстера, я подарила ему, чтобы хоть как-то украсить его холостяцкое жилище. И он наверняка забыл её полить перед отъездом. Ты не могла бы поухаживать за ней, пока его нет? Вот ключи.
Любовь Сергеевна назвала адрес. Никакого злого умысла в её просьбе не было, она просто искренне хотела выполнить поручение сына – не дать грустить Лине, занять её, по возможности, какими-нибудь приятными хлопотами. Что может быть приятнее поехать в квартиру любимого и полить оставшийся без присмотра цветок?
– Ты ведь сможешь сделать это завтра?
– Конечно, – ответила Лина, не задумываясь о том, что им самим, с учётом наличия машины, или его сестре было бы гораздо проще это сделать. Наоборот, она благодарностью приняла ключи, восприняв это как знак полного доверия.
Андрей Леонидович отвёз её домой. В квартире она наконец-то выдохнула, утомлённо опустившись на стул за кухонным столом. В последние две недели, с момента несчастья с сестрой, фильм её жизни стал крутиться как-то слишком быстро, Лина не успевала вглядываться в кадры.
Она пересмотрела все новостные каналы по телевизору, словно рассчитывала, что увидит Макса, но показывали только сам момент устрашающего взрыва и общую панораму разрушений. Единственное, что поняла, что он не позвонит. Вряд ли у него в ближайшее время появится такая возможность. Завтра… Завтра она поедет в его квартиру, перетрогает все его вещи, подышит ими, возможно, ей удастся почувствовать его близость, ведь вещи хранят воспоминания о хозяине…
Глава 4
Из больницы Лина уехала пораньше. Сестра была влюблена, пожалуй, впервые в жизни. Лина не могла нарадоваться на её вновь улыбающееся лицо и горящие задором глаза. Как велика сила любви… Теперь уже никто не сомневался, что она встанет на ноги. Пусть для этого потребуются ещё месяцы, главное – надежда была не на пустом месте, а подкреплялась снимками рентгена и КТ. Виктор проводил в её палате всё своё время. Лина даже задумывалась, о чём они могут говорить целыми днями, казалось бы, уже все истории из жизни должны быть пересказаны… Но не спрашивала сестру, хотя та, на её месте, обязательно постаралась бы выудить все подробности. Только тихо и счастливо улыбалась, глядя на Лану.
Дом, в котором была квартира Макса, был гораздо более новый, чем тот, в котором она жила почти всю свою жизнь, и не панельный, а кирпичный, башня в 16 этажей. Она запрокинула голову, отсчитывая 12, чтобы увидеть его окна. Но до конца уверенности, что увидела именно их, не было. Немного смущаясь, открыла магнитным ключом дверь подъезда. Чувствовала себя неловко, словно прокрадывалась на чужую территорию. В каком-то смысле так и было. Чтобы подбодрить себя, в лифте крутила вокруг пальца обручальное колечко, напоминала себе, что она его жена, а значит, наверное, имеет право заглянуть в его дом, тем более выполняя поручение его мамы.
Дверь была новой, видно, что после недавнего ремонта, как, скорее всего, и вся квартира, приобретённая как «вторичка». На просторной лестничной клетке у окна, почти загораживая его, стояла огромная монстера. Лина несколько мгновений смотрела на неё, потом её губы тронула улыбка. Наверняка это именно та, которую её отправили поливать, «выселенная» Максом из квартиры, что было логично – его образ никак не вязался с наличием под одной с ним крышей мощного и ядовитого растения. Лина подошла к горшку, убедилась, что соседи не оставляют монстеру без внимания, снова вернулась к двери, вставила ключ в замок, повернула и вошла с непонятным до конца ощущением внутри себя.
Она провела рукой по стене прихожей, нашла выключатель, зажгла свет. Квартира была однокомнатная. Действительно холостяцкая. Всё строго, без декоративных излишеств. На кухне взгляд Лины упал на пепельницу на столе, полную окурков от каких-то странных, длинных сигарет, испачканных с одного края чем-то красным. Наверное, осталось от кого-то из гостей, Макс не курил. Во всяком случае за 10 дней их знакомства она ни разу этого не видела (Лина опять удивлённо покачала головой, произнеся мысленно эту цифру, не верилось, что они уже не просто знакомы, но даже женаты). Заглянула в комнату – ничего необычного: разложенный кожаный диван, небрежно заправленный впопыхах, пара кресел, книжный шкаф из тёмного дерева, наполненный явно читаемыми книгами, в глаза бросились четыре томика Шекспира, она с любовью провела по корешкам рукой, открыла шкаф-купе, вдохнула запах его вещей. Заглянула в ванную комнату. И почувствовала, как уходит из-под ног пол. Здесь явно хозяйничала кто-то из его подружек. «Бывших», – заставила себя добавить Лина, чтобы не потерять сознание прямо сейчас. Повсюду были расставлены флаконы с женской косметикой, баночки с кремами, лежала упаковка прокладок и… яркие фантики презервативов, но особенно ранил вид двух зубных щёток в стаканчике… Словно у него всё-таки была семья… Молча закрыла дверь, стараясь даже краешком глаза не зацепиться за стекло душевой кабины, вернулась в прихожую. Её всю трясло. Увидела большой пластиковый пакет, который не заметила сразу, когда входила, потому что он был задвинут в угол. Возможно, его было бы достаточно, чтобы сразу развернуться и уйти. В пакете лежало женское нижнее бельё, побросанное кое-как, в большой спешке.
Умом Лина понимала, что всё это имело отношение к его прошлой жизни, к выброшенному им телефону с обнажённой красоткой на заставке одного из контактов, который тогда чуть не погубил их жизнь (Лина даже не знала, что на самом деле этих обнажённых и полуобнажённых красоток было в телефоне не меньше десятка, ей хватило и того единственного звонка, на который экран телефона выдал ей ту картинку…). Умом она понимала. Но настрадавшееся сердце, сначала из-за смерти бабушек, дедушек и родителей, потом ужасного несчастья с сестрой, потом из-за любви, с которой она думала, что придётся расстаться, а теперь из-за этого грязноватого следа вдруг вспомнило, что оно живое и ранимое, стало болеть так сильно, как никогда не болело раньше, останавливалось и всё с большим трудом запускалось. В одну из таких остановок Лина потеряла сознание, падая, ударилась о край стилизованной под ретро чугунной тумбочки у входной двери, на которую положила ключи, когда несколько минут назад заходила в квартиру…