Занимательная геометрия

Николаева Ольга

Неприятно было осознавать, что снова ошибся: выплеск эмоций, который устроила девушка, чем-то напомнил ему Дарину, которая вечно пыталась побольнее уколоть, чтобы привлечь внимание и добиться своего. Признание того, что она — центр Вселенной, мигом успокоили бы жену. Вику не успокоили. Ситуация становилась все более непонятной, но желание усмирить и успокоить норовистую девчонку только разгоралось.

— И ты решила показать мне мою неправоту таким вот странным способом?

— Каким?

— Куда-то уехала, не предупредив, сейчас

на мне злость срываешь… А повод-то был смешной…

— Я никому ничего не показываю. Просто хотела провести время так и там, как я сама захочу. А не так, как Вы скажете. Вот и все. — Вика, похоже, выдохлась, запал иссяк, и голос звучал уже глухо и тускло. Оттого еще больнее били по нервам ее слова.

— Я так тебя утомил за несколько дней? Странно, еще никто из сотрудников так быстро не уставал от моей компании.

— Да? А сколько из них жило с Вами в одной квартире? Да так, что об этом за один день стало известно всей фирме? О том, что Вы привозите и забираете с работы? Что сидите вдвоем допоздна? Сколько их было, таких, неуставших? — Похоже, что Вику задело за живое: она почти кричала на него, в возмущении…

— Это что, ревность, что ли? Хочешь подчеркнуть свою исключительность?

— Хочу сообщить, что меня это достало!!!

— Что именно?

— Да на меня уже косятся! За спиной хихикают и шепчутся, захожу в какой-нибудь отдел — резко замолкают. А вечером ко мне подкатила дамочка, не помню имени, такая, вся в мелких локонах, чернявая, и прямо спросила — на чье место меня собираются сажать, раз так издалека выписали?

— Мне кажется, Вика, ты преувеличиваешь…

— Да мне без разницы, что Вам кажется. Я говорю о том, что мне так работать некомфортно, и я не хочу, чтобы окружающие подозревали в том, чего нет и быть не может.

Денис прищурился задумчиво, усмехнулся, помолчал…

— Ты знаешь, иногда люди возмущаются очень сильно, когда их обвиняют в том, чего им самим очень хочется, где-то глубоко внутри… Но они даже сами себе в этом никогда не признаются….

Вика нахмурилась, в явном недоумении… Потом ахнула:

— Что? Это на что Вы сейчас намекаете?

Снова усмешка:

— Ни на что. Просто мысль такая возникла неожиданно. Решил озвучить. Интересно твое мнение по этому поводу. А что тебя так возмутило?

— Ничего.

— А поподробнее? Я прекрасно понял, что тебя что-то очень не устроило, расскажи.

— Нет.

— Почему?

— Мне надоело с Вами разговаривать.

— Вот как?! — Эти внезапные переходы начали изрядно раздражать. Ну, и веселить, конечно, совсем чуть — чуть…

В ответ — молчание. Зато она повернулась, вызвала официанта и заказала себе еще один коктейль. Молочный, как оказалось. Денис, грешным делом, подумал, что смелость девушки изрядно подпитана алкоголем. Сообразив, что на мирный ужин в домашней обстановке сегодня можно не рассчитывать, он заказал пару блюд и себе. Вика на это никак не среагировала. Просто уткнулась

в телефон.

Это сначала показалось забавным, однако, минут через десять начало раздражать.

— Вика, ты так и будешь копаться в своей игрушке? Может, хотя бы из вежливости, поддержишь разговор?

Издевательски поднятая бровь, холодный, надменный взгляд (откуда что взялось?) — это все, что ему в ответ досталось. А потом она снова опустила глаза к экрану.

— Вик, прекрати! Отниму же, и до завтра не отдам!

Она отключила трубку, вырубив питание насовсем, и молча положила на стол. Пододвинула к нему поближе. "На, мол, бери. Не жалко".

Откинулась на спинку, сложила руки на груди и начала оглядываться по сторонам. На шефа усиленно не смотрела. Потом нашла взглядом телевизор, развернула стул и принялась так же сосредоточенно следить за картинками. Неважно, что это были новости, и работал телик без звука…

Официант, между прочим, удостоился вежливого "спасибо".

Это "спасибо" было последней каплей, переполнившей чашу терпения Дениса.

— Ну, и как мы будем дальше жить, с таким поведением?

— Нормально. Я — отдельно, Вы — отдельно. Как все Ваши работники живут.

— Вика, что нужно сделать, чтобы ты прекратила так себя вести?

— Как?

— Демонстративно игнорировать своего шефа и хозяина квартиры, в которой живешь, раз уж так вышло.

— С шефом буду разговаривать о рабочих моментах. А квартиру постараюсь сменить. Как можно быстрее.

— А до этого?

— До этого Вам стоило бы, для приличия, извиниться.

— За что?

— За свое поведение.

— Я считаю, что мне извиняться не за что.

— Окей. На этом разговор можно считать оконченным. До завтра. Оставьте мне ключи от квартиры, я постараюсь вести себя тихо и на глаза не попадаться. Так устроит?

— Вика! — Он с грохотом треснул ладонью по столу. — Да сколько можно-то? Хватит выделываться! Как тебя муж-то терпит? А Палыч, он что, совсем слепой?!

— В отличие от Вас, Денис Игоревич, они границ не переходят, поэтому им терпеть меня не нужно. Я с ними очень мило себя веду. Ключи. Я жду.

— Вик, тебе действительно так тошно находиться рядом со мной и просто по — человечески поговорить? — Дениса одолело болезненное любопытство: когда знаешь, что можешь услышать гадость в ответ, а спросить все равно хочется, просто невозможно не спросить.

— Когда по — человечески — не тошно. Только у Вас очень редко так получается. Все время путаете время и место, и корону свою императорскую забываете снять. А у нас на дворе век — двадцать первый, и холопов с крепостными, как бы, давно уже нет.

— Вот именно, Вероника, что "как бы"… — Дэн усмехнулся невесело. — Большинство забывает об этом, и позволяет вести себя, порой, по — свински… А к безнаказанности привыкаешь. И заносит, поэтому, на поворотах…

Девушка молчала, ожидая продолжения речи.