Занимательная история. Выпуск 4

Гоголев Андрей Константинович

Вопросы к учителю. Сходу

За тысячу лет, прошедших со дня смерти Иешуа Га-Ноцри, можно было пешком и неспешно обогнуть экватор аж 200 раз; за 365 тысяч дней Земля успела покрыть в Космосе расстояние, превышающее расстояние до Солнца в 6324 раза, а её жители из X в. деревянной сохи за те же 365 тысяч суток вошли в век нанотехнологий. Но за этот же отрезок времени христианство до Руси так и не достучалось!

Однако странно: иудаизм в низовья Волги просочился ещё в VII в., организовав там свой агрессивный форпост (Хазарию), заодно понаставив кучу синагог в Крыму; ислам на территорию Среднего и Нижнего Поволжья спустя всего лишь век от своего создания проник вообще без проблем, утвердившись в огромной Булгарии, а вот христианство

сумело лишь в Крыму занять круговую оборону, да и то лишь в крепости Корсунь, до России так и не добравшись. Почему среди всех первых апостолов только пришедшим в Италию удалось организовать кружки культовых действий, хоть, как говорят, и подпольно, и где св. Пётр стал первым Папой Римским уже в 43 году от РХ, но отнюдь не подпольно? Как такое могло случиться?

Вывод один: получается, что Русь в течение аж одной тысячи лет просто потребности в этой религии не испытывала! Не так ли? А если так, то почему христианство стало востребовано на Руси вдруг и сразу, в том числе и в полном игнорировании закона сохранения целостности общества, аксиомы Достоевского – Ницше? Почему «эффективные управляющие», якобы импортированные из Швеции, быв истинными католиками, аж полтора века целью христианизации Руси не задавались, но в X в. вдруг взбодрились, и на территории Гардарики – Древней Руси, страны огромной площади с многомиллионным населением – мечом и крестом заместили язычество христианством чуть ли не за пару-тройку лет?

* * *

Каковы же задокументированные успехи Рима и Царьграда по организации религиозного переворота в славянском мире? Вот лишь несколько свидетельств об этих успехах, достигнутых, разумеется, не убеждением, но всегда либо грубой силой, либо шантажом и подлостью, и только спустя почти тысячу лет после Евангельских событий.

Галл Аноним

Польша

А Мешко, достигнув княжеской власти (около 960 г. – Прим. пер.), начал укреплять свои духовные и физические силы и стал чаще нападать на народы, живущие вокруг. Он всё ещё находился в столь великом заблуждении язычества, что по обычаю того времени имел семь жён.

Наконец, он потребовал себе в жёны правоверную христианку из Чехии (Bohemia) по имени Дубровка. Но она отказалась выйти за него замуж, – пока он не откажется от своего порочного обычая и не пообещает ей стать христианином. Когда же он объявил, что намерен отказаться от обычаев язычества и принять священное учение христианской веры, она въехала в Польшу с большим штатом светской и духовной свиты, но, однако, не сочеталась с ним браком до тех пор, пока он, постепенно и тщательно наблюдая за обычаями христианской религии и за деятельностью священного клира, не отказался от заблуждений язычества и не склонился к лону матери-церкви (в 966 г. – Прим. пер. По версии Барониуша – в 965 г. – А.Г.).

Гельмольд из Любека, †1177

(Западные славяне на землях Померании и о. Рюген)

Завершив надлежащим образом [эти] дела в Дании (её христианизацию. – А.Г.), доблестный король Оттон (†973) обратил [своё] войско на усмирение восставших славян (Лужицких сербов и бодричей), и их, которых отец его некогда покорил в одной [только] битве, он теперь со столь великой суровостью обуздал, что они ради сохранения жизни и отечества охотно обещали победителю и дань платить и обратиться в христианство (939 г.). И весь [этот] языческий народ был окрещён. Тогда впервые были основаны церкви в Славянии.

Козьма Пражский

Гостивит был отцом Борживоя, а тот – первым князем, который был крещён достопочтенным Мефодием (†885), епископом моравским, во времена императора Арнульфа (немецкий король и римский император, 887–899. – А.Г.) и Святополка, короля Моравии (моравский князь, 871–894).

В лето от Рождества Христова 894. Был крещён Борживой, первый князь святой христианской веры. В том же году Святополк, как

в просторечье его называют – король Моравии, исчез среди своего войска и больше нигде не показывался. Однако он поистине пришёл в себя, когда понял, что поступил несправедливо, подняв оружие против своего господина и кума – императора Арнульфа, как бы забыв об оказанном ему тем благодеянии, ибо [Арнульф] покорил для него не только Чехию, но и другие области до реки Одры, и оттуда в сторону Венгрии, вплоть до реки Грон (в Словакии). В раскаянии [Святополк] вскочил на коня и под покровом ночи, никем не узнанный, проехав через свой лагерь, бежал туда, где некогда три еремита (монаха-отшельника) с его помощью построили церковь на склоне горы Зобер, среди большого и неприступного для людей леса. Прибыв сюда, [Святополк] в укрытом месте, в лесу, убил коня, а свой меч закопал в землю; с наступлением рассвета он явился к отшельникам, и те не узнали его, потому что он был пострижен и одет подобно еремитам. И в течение всего времени, пока Святополк жил здесь, он оставался неузнанным. Лишь почувствовав приближение смерти, [он] открыл монахам своё имя и вскоре умер. Королевством короткое время владели его сыновья. Однако их правление было менее счастливым. Часть королевства была захвачена венграми, часть восточными тевтонцами, часть совершенно опустошили поляки [Чешская хроника].

Конечно же, Козьма Пражский явно что-то напутал, так как по его версии получается, что умерший в 885 году хорошо известный нам поп-филолог Мефодий крестил Борживоя… в 894 году, т. е. крестил уже вполне разложившийся труп! И да бог с ней, с этой хронологической абракадаброй – не впервой! Но лишний раз становится понятным более интересное: поскольку изначально Польша явилась в своём крещении страной католической, постольку Мефодий – креститель Польши – никак не мог нести на Русь идеи Православия!

Разумеется, мадьяры – это народ иной чем славяне, угро-финской языковой группы. Но народ очень близкий русским потому хотя бы, что много лет назад мы жили с венграми рука об руку на берегах Волги и Камы. Потому интересна и история с их обращением в новую веру.

По отечественной летописной версии венгры приняли христианство исключительно в оглядке на пример русских:

О Угрех. Видевши Пиони, граголемии Угри, яко приаша языци, сущии в Руси, святое крещение, и абие мановением Божиим подвигошася два князя Угорскаго, идоша в Царьград, и приаша святое крещение и с сущими подо областию их [6523 год от СМ. Патриаршая летопись]

То есть в 1015 году, сразу после смерти князя Владимира, которая стала почему-то для венгров спусковым моментом смены религии, два их князя решили всенепременно окреститься, но пошли «почему-то» плескаться не в купель стольного славянского града (перенимать практический опыт, которым и возбудились), а в Царьград. После крещения, лидеры венгерской нации занялись тотальным охристианиванием своих подданных, но почему-то не в православной версии, а по факту в иудохристианской, т. е. в католическом варианте веры. Если судить по результатам. Странно, однако.

На этом фоне всеобщего приступа славянской христианофилии будущие белорусы – если быть точным, западные славяне Восточной Европы – явно замешкались, хоть и в географическом центре Европы жили; они были, как говорят, частью (на своих северных землях) обращены в католичество якобы в 1006 году трудами римского миссионера Бруно Кверфутского, а частью (на остальной территории) в 988-м в православие, как считается, исключительно трудами опять-таки князя Владимира. Хотя доподлинно известно, что якобы православно-католические белорусы вместе с якобы католическими остатками разгромленных Владимиром ятвягов, но точно с ещё языческими литовцами (/жмудью) образовали в XIII в. однозначно языческую конфедерацию Великого княжества Литовского (ВКЛ), которую лейб-историки признают христианским государством только с конца XIV в. после крещения её Великого князя в 1386 году! То есть православных князей на территории Белоруссии до конца XIV в. не было вообще впомин! Тогда кого крестил среди западных славян князь Владимир, и кого обращал в католичество Бруно Кверфуртский? – Чудн'o! Не так ли?