Заново, с новыми силами
Шрифт:
"Господи, ну и урод же я..."
Кровавая вакханалия закончилась под вечер. Половина Гагарина была сожжена, из двухсот человек населения осталось всего тридцать - десять мужиков, которым предстояло занять место батраков, и двадцать девушек, которых в Вязьме особенно ждали. На город опустилась темнота, дождь усилился. Дебилы устали от стрельбы, на площади громоздилась огромная куча тел, которая, в свете огненного зарева, выглядела, как ожившая картина Босха.
"Это враги, это враги, это враги..."
– Да, пусть это враги, - прошептал, наконец, Злой, - Но у нас нет никакого права быть еще хуже, чем они...
Да, бандиты из Гагарина стреляли, но то, что делают сейчас милые и добрые Вяземские ребята - хуже бандитизма. Они ведут себя как эсэсовцы на завоеванной земле.
"Что же мы творим?": подумал Злой, уткнулся лбом в руль, и закрыл глаза.
17.
По возвращении из Гагарина, Злой пошел в сарай, достал оттуда ящик с алкоголем и снова напился. В хлам, в дрова, до беспамятства. Эта ночь полностью выпала у Злого из жизни, а с утра за ним пришли. Двое солдат постучались к нему в дом и сказали, что Злого немедленно хочет видеть Христос, а значит, нужно было быстро одеваться, приводить себя в порядок, и мчаться на прием к вяземскому князю.
– Ты что, снова решил в запой уйти?
– набросился Христос, едва Злой переступил порог. Приветствие было опущено за ненадобностью.
– Нет.
– мотнул головой гость.
– А что тогда? Что с тобой происходит?
– Со мной - ничего. Христос, слушай, ты не видел, что Виктор со своими там устроили, это...
– А то, что ТЫ там устроил - это почти предательство!
– отчеканил Христос, вставая из-за стола и опираясь кулаками о столешницу. Он был не на шутку разъярен, видно, сидел и накручивал себя с тех пор, как ему настучали о неподобающем поведении взводного, - Ты отказался выполнять приказ в боевой обстановке! В иные времена за такое стреляли! Что мне теперь прикажешь с тобой делать, к стенке поставить?...
– Христос, подожди...
– Злой чувствовал слабость и обиду от того, что его не слушали, - Там перерезали почти всех, город сожгли...
– И правильно сделали!
– рявкнул Христос, выходя из-за стола и начиная бродить по кабинету, - Такое поведение не должно было оставаться безнаказанным! Они накинулись на наших людей, едва не пристрелили Виктора... Я вообще не могу понять. В чем дело, Злой, а? Это же враги! Они напали на твоих людей, которых ты воспитывал, с которыми ты дружил. Что им надо было сделать, отдать себя на растерзание толпе? Или оставить город в покое для того, чтобы у них появился новый начальник, и снова напал на нас? Ты вообще думал об этом?...
Злой стоял, опустив голову, и подыскивая себе оправдания, которые никак не хотели появляться в голове - там была лишь пелена обиды и стыда. Вяземский князь отчитывал своего генерала как провинившегося школьника, и Злой ничего не мог этому противопоставить - хотя бы потому, что сам почувствовал себя в корне неправым. Действительно, делать вяземским солдатам было нечего, на них напали, и они ответили. Умиротворили. С точки зрения логики, они имели полное право сделать то, что сделали - обезопасили границы своего родного города, ответили на нападение, уничтожили враждебное поселение, которое явно не испытывало к Вязьме и ее жителям никаких теплых чувств. Но это только с точки зрения логики...
– Что мне теперь с тобой делать?...
– повторил свой вопрос Христос, - Я не могу оставить тебя на должности комвзвода, понимаешь? Мне такие генералы, которые не подчиняются приказам, нахрен не нужны. И если я тебя оставлю, другие решат, что можно поступать также. Армия без дисциплины - не армия, а банда.
– Увольняй.
– махнул рукой Злой, - Я и сам теперь не смогу...
– Ну хорошо.
– сказал Христос, и добавил уже мягче, - Ты облегчил моё решение. Сам понимаешь, у меня просто нет выбора... Ты хороший мужик, но тут почему-то дал слабину. Я этого не могу понять.
– Прости...
– пробормотал Злой и вышел, услышав в спину:
– На биржу труда зайди. Там тебе подыщут занятие.
Не став тянуть кота за хвост, опальный командир сразу же направился туда, куда сказал Христос. Благо, громкое название "Биржа труда", скрывало за собой небольшой кабинет на первом этаже, в котором сидела хрупкая с виду девушка со стальными серыми глазами.
– Здравствуйте.
– уволенный командир постучался, и просунул голову в кабинет, - Можно?
– О, Злой! Надо же, какие люди! Заходи.
– девушка знала его, а вот Злой ее - нет, и поэтому он почувствовал себя очень неловко, - Садись. С чем пришел?
В кабинете стояло множество горшков с цветами, а в шкафах у стен - папки с написанными от руки на корешках кличками жителей Вязьмы.
"Личные дела": подумал Злой, а вслух спросил: - Работа есть?
– Остроумно.
– кивнула девушка, - Даже очень.
– Я серьезно.
– Я тоже серьезно. Работы - хоть отбавляй. Чего ты хочешь?
Злой не знал, о чем прямо и заявил.
– Ну, сперва расскажи, чем ты уже занимался. От этого и будем плясать.
– Я сперва тренировал солдат, потом командовал ими. Разгребал колонну, там, на севере, собирал всякое армейское барахло, потом отвечал за его хранение и учет. Реквизировал необходимое для нужд армии. Сапог я, короче. Всё, что умею, так или иначе связано с армией.
– застенчиво улыбнулся Злой.
– Ах, какие мы скромные.
– съязвил главный вяземский кадровик, - "Я старый солдат, я не знаю слов любви"... Знаешь...
– девушка встала и прошла мимо Злого к шкафу, продемонстрировав ему стройные ноги, - Есть кое-что для тебя. Пойдешь десятником?
– Кем?...
– не понял Злой.
– Руководитель десяти рабочих. Что-то типа бригадира. Будешь их гонять, чтоб баклуши не били, следить за выполнением плана...
– А чем именно придется заниматься?
– Ну, насколько мне известно, сейчас урожай уже собран, и на полях делать нечего. Скорее всего, пойдете на лесоповал, дрова заготавливать на зиму. Интересует? Просто смотри сам, больше должностей руководящих нет, остались только всякие разнорабочие...
– Интересует.
– кивнул Злой, - Когда приступать, куда приходить?
– Давай я тебе тут напишу...
– девушка снова села за стол, достала из ящика стола лист бумаги, и, написав адрес, передала его Злому, - Удачи. Если что, обращайся.
– Спасибо.
– благодарно оскалился Злой.
"Десятнику" предстояло управлять чернорабочими из Сафоново. Если называть вещи своими именами - рабами. Люди были забитыми и измученными - эксплуатировали их нещадно, кормили отвратительно, и держали в сарае, хотя пустых домов было завались. С первого взгляда становилось понятно, почему - жители Вязьмы их ненавидели, презирали и считали во всём обязанными.