Заново, с новыми силами
Шрифт:
Второй рабочий повалился назад, потом третий.
– Я не пялился!...
– заверещал следующий, но Насос подскочил к нему, и точным ударом отправил в нокаут.
– Говорить тоже я не разрешал!!! Свиньи вы, вот вы кто!!! Кто вы?...
– Свиньи...
– робко послышалось из строя.
Насос подскочил к говорившему, и ударил в солнечное сплетение, рабочий осел на землю, задыхаясь.
– Я НЕ СЛЫШУ!!! КТО ВЫ???
– Свиньи!!!
– гаркнули все. Даже те, кто получил удар под дых, и не мог набрать достаточно воздуха, сипели со всем старанием, опасаясь дальнейших побоев.
– На карачки! Раком становись!
– орал раскрасневшийся Насос, - Ну!!! Свиньи на двух ногах не ходят!
Пленные послушно становились на четыре кости, глядели затравленно. У того, кого Насос ударил первым, глаз уже заплыл и превратился в огромный синяк.
– А вы что стоите?
– оскалился Насос, - Я за вас всю работу делать буду? Злой! Тебе что, их жалко чтоли?
Злой прислушался к собственным ощущениям, и с удивлением осознал, что нет, больше не жалко. Эти люди вызывали только безграничное омерзение, он брезговал даже прикасаться к ним. Существа, что ползали сейчас у него под ногами и хрюкали под заливистый гогот Насоса, не были людьми. Люди работали бы не за страх а за совесть, видя, что десятник хочет обращаться с ними, по-хорошему. Люди не подставили бы его и не смеялись бы над ним за спиной, не вынуждали бы наводить порядок при помощи страха и железной дисциплины. Люди не позволили бы ставить себя на карачки и заставлять хрюкать. От людей так не воняло.
Десятников было всего трое, они были в дрезину пьяны, и даже огромный, тупой и злобный Насос не представлял сейчас опасности. Люди могли бы навалиться на них всем скопом и запинать. Но только не те, кто сейчас ползал в грязи и собственных испражнениях...
– Вы ж все, сволочи, своим начальникам ноги целовать должны! Был бы кто злее меня, давно бы уже поубивал нахрен! Работать не хотите, а жрете, уроды, в три горла! От дебилов больше пользы! Эй ты!
– рявкнул Насос кому-то на полу, - А ну! Иди и целуй сапоги своему начальнику! Вы ему по гроб жизни и так обязаны! Целуй, с-сука!
– он пнул раба по ребрам, отчего тот повалился Ликёру под ноги. Тот хихикнул и выставил вперед ногу в грязном кирзовом сапоге.
Раб поспешно впился губами прямо в коросту глины на мыске.
– Вот это другое дело!
– хохотнул Насос, - А ты, чмошник, иди, вон, к Злому. Он у нас самый добрый. Аха-ха!
– насос заржал от собственного каламбура, - Прикинь, у нас самый добрый - это Злой!...
К сапогу опального вяземского генерала подползло нечто грязное, завшивевшее, и потерявшее последние остатки воли. Оно потянулось к мыску в стремлении его облобызать, но Злой с омерзением пнул это прямо в морду и заорал:
– Не сметь, урод!
– Да чего ты, Злой, весело же!
– жизнерадостно заржал Насос.
– Они мне все сапоги измажут! Ненавижу тварей!
– рыкнул Злой, и отвесил хорошего пинка по заду уползающего раба. Тот пискнул, и пропахал носом грязь под ногами.
– Бей их!
– залихватски крикнул Насос, и, подавая пример, первым бросился пинать ногами всех, до кого только мог дотянуться.
Ликёр, повизгивая от удовольствия, последовал за ним, Злой также не остался в стороне, и набросился на уползающего раба так, будто тот был его злейшим врагом. Глаза застила кровавая пелена, он больше не чувствовал ни жалости, ни презрения - одна только всепоглощающая ненависть. Бить, бить, бить. Тяжелые удары отдавались во всем теле приятным томлением, гулко бумкали сапоги, и хотелось избивать еще сильнее, втаптывать в грязь до тех пор, пока от существа под ногами не останется ничего, кроме кровавой каши. Кажется, Злой что-то кричал.
Он пришел в себя, когда Ликёр с Насосом оттащили его в сторону и прописали пару успокоительных ударов по морде.
– Ты что творишь??!
– верещал Ликёр, - Ты же его убил!!! Я же теперь план не выполню! Черт, как знал, что не надо было вас сюда пускать! Короче, Злой, ты мне должен одно туловище! Вот что хочешь делай! Да успокойся ты!!!
– прикрикнул он.
Злой всё еще дергался, и рвался к распластанному на загаженной соломе телу.
– Да тихо ты! Истеричка!
– Насос как следует отхлестал его по щекам, и Злой обмяк у него на руках, - Пошли выпьем!
Опального командира втащили в дом, усадили на стул, и влили в горло стакан мутной сивушной жижи. Полегчало, нервное напряжение последних недель отпустило. Стало очень хорошо, хотелось петь и смеяться. И спать. На место удовлетворенной жажды крови пришла приятная усталость. Ликёр все еще громко и визгливо сокрушался по поводу потерянного "туловища", а Насос говорил, что их таких в Сафоново целая куча, и, если надо будет, то привезут еще. Последнее, что запомнил Злой перед тем, как отключиться - обнявшиеся Насос и Ликёр, нестройно поющие какую-то незнакомую песню.
18.
После того вечера, Злого восстановили в должности взводного.
– Вот видишь.
– сказал ему Христос, - Сам понял, как надо обращаться с такими вот предателями. Перековался. Молодец, могу только похвалить. Езжай, твой взвод тебя дожидается, прими дела у Русака.
Всё вернулось на круги своя. Командование взводом оказалось намного менее утомительным занятием, чем валить лес по пояс в грязи и орать на изможденных и обессилевших рабов. Вот только менять кирзовые сапоги на берцы Злой так и не стал - после осенних дождей город представлял собой сплошное море слякоти, и было не до пижонства - сохранить бы ноги в тепле и сухости.
По словам Виктора, который тоже очень тепло принял Злого обратно под свое командование, армии вскоре предстояло хорошо поработать - Христос хотел до наступления холодов подчинить себе как можно больше общин и, называя вещи своими именами, пограбить их. В городе кончалось топливо, хоть и был создан значительный НЗ для весенней посевной кампании, и по-прежнему были большие проблемы с мясом. Население Вязьмы возросло до семисот человек, включая целую кучу прирученных дебилов и "гостей" из Сафоново и Гагарина.
Умник продолжал, как ни в чем не бывало, общаться со Злым и периодически заглядывать к нему в баню.
– Жаль, мне не удалось добраться до смоленской библиотеки. Я бы там пошарил с большим удовольствием. Те фанатики даже не знают, на какой сокровищнице сидят, а зимой наверняка пожгут всё к чертям сами, или крысы всё погрызут. Им тоже жрать что-то надо, а книги для них - прямо идеальное лакомство...
– Да как бы их самих там не сожрали...
– усмехнулся Злой, вспоминая исхудавших смолян.