Заноза для ректора, или Переполох в академии Тьмагов
Шрифт:
— А-а… — я рассеянно моргнула. — Вы видели мою фотографию?
Ректор подпёр голову кулаком.
— А как ты думаешь, что я делал в Родмире и в Исшиме?
Во рту появилась сухость. Взяла стакан с компотом и отпила.
— Только не говорите, что меня искали?
— Вот именно, — обворожительно улыбнулся тьмаг. — А ты сама меня нашла и всё время была под носом, пока я бегал за тобой по лесам. Забавно, не правда ли? Ты вторая, кто меня так здорово провёл. Это колдовство шиагами… не зря
— А кем была первая?.. девушка, что провела вас… — мне должно было быть всё равно, но я спросила. В груди неприятно кольнуло.
— Сара Дауман Рай, — с теплотой в голосе отозвался тьмаг. — Аристократка, которой все девушки Сальтарини обязаны за возможность обучаться в академии Тьмагов. Она использовала колдовство шиагами, чтобы под видом юноши поступить в академию и найти виновников в смерти её брата, а устроила настоящую революцию.
Я задумчиво покусала губу.
— Но зачем вы меня искали? Неужели…
— Спокойно, всему своё время, — усмехнулся тьмаг, не дав мне запаниковать. — Лучше кушай и рассказывать, что с тобой произошло. Ведь нам предстоит найти того, кто нанял менталиста пробраться в твоё подсознание. Значит, у него есть твоя кровь и какие-то вещи.
— Торас Рам, — выдохнула, беря ложку. — Инквизитор, который пытался меня изнасиловать. Моя сила… в общем, я опалила щёку Тораса огнём, а он притащил меня в пыточную Ордена, которую мило называл допросной.
— Он бил тебя? — глаза тьмага сверкнули опасным блеском.
— Не скажу, что сильно. Мои родители вовремя вытащили меня, но… но кровь была. Мерзавец разбил мне губу. В эту же ночь наш дом загорелся, я… — голос дрогнул. К горлу подступил ком горечи…
— Похоже, дальше я и сам знаю, что произошло, — тихо вымолвил тьмаг, протягивая мне платок. — Не переживай, здесь тебе ничего не угрожает. Твоя задача: учиться контролировать силу демона и использовать тьму. С последним я тебе помогу. Немного разберусь с делами и после церемонии посвящения займёмся тренировками…
Сжала пальцами хлопковую ткань и произнесла:
— Когда я согласилась учиться в вашей академии, я думала, что смогу стать сильнее и отомщу за смерть родителей, а теперь… что мне делать теперь?
— Юнна, — тщательно скрывая сочувствие, вымолвил тьмаг. Но я же демон… я с детства чувствую эмоции окружающих. Я знаю о чём люди переживают, знаю, когда врут, когда боятся… — Я бы хотел сказать, что месть — плохое чувство, но не скажу. Сейчас… я понимаю тебя. И лишь прошу немного подождать. Хорошо? Ты ведь не планируешь бросать обучение после того, как твои родители будут отомщены?
— Нет, — ответила уверенно, глядя тьмагу в глаза. — Я хочу учиться, но… после мести, разве я не стану убийцей?.. такой же как Торас
Ректор смотрел на меня неотрывно, будто в нутро заглядывал. Его взгляд искрился и выражал восторг, но мне сложно было сказать, чем этот восторг вызван.
— В который раз убеждаюсь, что ты невероятно красива…
— А-а… — протянула, машинально трогая золотистые локоны, рассыпавшиеся по плечам.
Губы тьмага дрогнули в улыбке.
— Я говорю не о твоей внешности. Я говорю о твоей душе. Она невероятно красива и чиста. И мне, как серафиму, безумно хочется сохранить эту чистоту… — он протянул руку и коснулся пальцами моей грудной клетки. Даже сквозь ткань рубашки я ощутила тепло. — Я восхищаюсь сильными людьми, но ещё больше сильными, юными девушками, которые даже в самые трудные времена сумели сохранить доброту…
— Гм… — я отстранилась, неловко заправляя волосы за уши. — Выходит… я не могла проснуться из-за того, что в моё сознание проник менталист, посланный Торасом Рамом?
Ректор втянул воздух носом и, взяв приборы, продолжил трапезу.
— Скорее всего. Мне пришлось сильно постараться, чтобы ты справилась с паразитом, не отпускающим тебя. Поэтому мы оказались здесь. В одной кровати, — мне показалось, тьмаг нарочно пытался меня смутить, такая уж у него манера поведения.
— Значит, ваш голос я слышала в своей голове. Только его и помню… — призналась, беря из корзинки свежую сдобу, посыпанную сахаром. Мама пекла похожие булочки, я любила есть их с джемом и молоком…
Ректор вдруг застыл с ложкой у рта, пристально взглянув на меня.
— Ты можешь поплакать, тебе не обязательно всё время быть сильной… — он опустил приборы, повернулся ко мне, чуть отодвинувшись от стола и распахнул объятия. — Оплакивать родных — это нормально, Юнна, ты должна позволить горю выйти. У меня… у меня сердце сжимается, видя твои попытки сдержаться…
Больше мне не потребовалось никаких доводов и убеждений, я просто нырнула в руки тьмага и разрыдалась, уткнувшись носом в его плечо. Вместе со слезами уходила вся боль, копившаяся в груди.
— Мы выберем для мерзавца особую меру наказания… — шептал тьмаг, успокаивающе гладя меня по голове. — И твоя душа не будет запятнана, тебе не придётся марать руки. Поверь, ты больше не одна в этом мире. Просто сохрани для меня чистоту своей души, и я отомщу за тебя любому…
Я вздрогнула, поднимая на мужчину заплаканное лицо.
«Как прекрасны его глаза… как уютно в его объятиях…» — я становилась жадной. Мне вдруг захотелось, чтобы тьмаг вот так обнимал только меня, только обо мне заботился с такой теплотой и трепетом. И стало горько от собственных мыслей, ведь такое вряд ли когда-то произойдёт. Но…