Занозы
Шрифт:
Надо же! Живем в соседних районах и за столько времени ни разу не встретились. Я села на обратный автобус и поехала мимо своего дома на окраину. По пути лезли воспоминания, как мы познакомились на писательском марафоне. Он накосячил в посте, забыл теги поставить. Я ему написала об этом. Почти сразу стали общаться. Никто так меня не поддерживал, как Зося. Без вопросов, он более талантливый и успешный. Писал, что еще в конце девяностых у него был журналистский опыт, но ему не понравилось. Мол, проституцию бросил еще в восьмом классе.
Да уж! Шуточки солёные у него проскальзывали. Бесили они меня. Зося ерничал и балагурил постоянно. А я наивно
***
Три прямые улицы нарезают спальный район на одинаковые кварталы из домов сто тридцать седьмой серии. Обычная трёшка. Дверь открыла очень красивая девушка. Я засомневалась, что пришла по адресу. Зося гордо говорил, что Кате на сорокалетие в прошлом году подарил дорогущий браслет. Но этой женщине на вид нельзя было дать и тридцать шесть. Даже тридцать - с трудом.
– Ирина?
– Просто Ира. Вы Катя?
Девушка кивнула. Дуновение воздуха донесли до меня легкий аромат бергамота с базиликом. При этом в ее безупречной укладке не шелохнулась ни одна волосинка.
– Проходите в гостиную. Я сейчас еще кое-что соберу в спальне. Вы спешите?
– она виновато улыбнулась, жестом приглашая пройти за ней.
Шелковый струящийся топ пыльно-розового цвета. Бриджи, обтягивающие спортивные ноги. Пружинистая походка. Понятно, почему Зося ее боготворил.
– Немного времени есть.
– В планах не было задерживаться в доме, где и без меня есть кому погоревать.
– Я быстро. Назарет почти месяц не вставал из-за болезни. До сих пор разгребаю его гнездо.
Понятия не имела, что он болеет. Он казался мне активным, много работал… Решила уточнить показания своей памяти:
– Он писал, что на заводе работает.
– Что вы! Он уже год выходит из квартиры только до пивного. Пару раз вытолкала его на детскую площадку, но… В общем, он домосед со стажем.
Наверное, в ответ я что-то скорчила удивленное, и Катя искренне рассмеялась, глядя на моё лицо.
– Ничего удивительного. Зося не любил говорить о реальном положении дел, - сказала Катя, пропадая за дверью.
– Он жил своими фантазиями. О хлебе насущном хлопотала я, - крикнула она из спальни. В голосе ее прозвучала горькая усмешка.
Я озиралась в зеркальной прихожей. Зеркала без пятен, идеально белая плитка на полу. После вчерашних похорон квартиру вычистили до блеска. Или она всегда содержится в стерильности? Показалось даже, что пахнуло больницей.
Мои внедорожные кроссовки чужеродно смотрелись в этой чистоте. Шлепки земли, принесённой на подошве, чернели у половичка, с как будто причесанным ворсом.
С чувством вины я прошла в большую светлую комнату. Почти всю её занимал белый ковер. Напротив входа на диване сидели Оля и Коля, близнецы-семилетки. О них Зося часто мне рассказывал. Присылал фотографии. Им в этом году в школу.
На одном из кресел в углу сидела Настя. Кажется, ей около десяти. Но глаза у нее были взрослые и усталые.
Дети сидели тихо, поджимая ноги так, чтобы не касаться белого ворса ковра.
– Привет!
– поздоровалась я. Не дождавшись ответа, решила просто сесть в кресло, к которому надо было пробраться по узкой полоске ламината, чтобы не наступать на ковер.
Дети молча меня разглядывали. Они как куклы, в одинаковых белых в черную полоску свитерах, были рассажены на мягкой мебели между подушек. Это немного пугало. Катя задерживалась. Молчание таращащихся тихих детей вселяло все большее беспокойство.
– Тебя Настя зовут?
– поинтересовалась я у старшей, как у человека с наиболее осознанным взглядом.
– Анастасия. А вы - Ира, да?
– спросила в ответ девочка, в глазах её ожил огонек.
Я удивилась.
– Папа мне показывал вашу страничку Вконтакте.
– Ей не требовался мой ответ или вопрос, она продолжила, - у него в закладках всегда была ваша страничка. Он говорил, что с вами он решает «рабочие моменты». А мама говорила, что вы такая же бездельница, как и он. Он ведь уже давно не работал. Вы знаете? Но я не сержусь на него. Про мертвых или хорошо, или никак. И вообще, мне нравилось, что он все время дома был. Мы часто на пикник ходили. Тут, на речку. Вы знаете, что тут за лесом - речка? И лес почти как настоящий. Вот, смотрите, на шкафу фотография с пикника, только давнишняя…
Я только и успевала, что кивать, поддакивать и мычать. Но этого Анастасии было достаточно для диалога. Фотография, в сторону которой махнула девочка, светилась радостью. Катя с Зосей держат пупсиков-близнецов. Анастасия с широкой улыбкой прыгает в камеру.
Счастливое семейство!
У Зоси аккуратно стриженная бородка, вокруг глаз начинают закладываться морщинки. А вот между густых темно-русых бровей уже четкая бороздка. Даже улыбка не сглаживает эту его «морщину задумчивости». Я его таким и знала по аватарке. Я не смогла сдержать ответную улыбку.
– Люблю эту фотографию, - продолжила Настя.
– Еще люблю фотографию, как мы весной ездили на Мальдивы. Когда границу только открыли. Без папы ездили. Ему нельзя прививку было делать. Поэтому фотографии мама не ставит в гостиной, чтобы его не расстраивать. Он ведь давно уже не ездил никуда, - болтушка Настя пересказала краткую историю семьи, пока семилетки подозрительно тихо сидели. Катя все не возвращалась.
– Фотография у нас в комнате, на тумбочке, где Коля спит. Точнее мы вместе сейчас с Колей спим. Чтобы ему не страшно было. Он не плачет, когда мы с ним вместе засыпаем. А Олька без конца ревет, - услышав свое имя Оля скривила рот и явно настроилась именно на то самое «реветь», - но мама ей не разрешает, потому что она уже взрослая, чтобы плакать. Я Оле тогда сразу объясняю, что теперь у папы ничего не болит, уже плакать не надо. Теперь заживём спокойно. Тем более, в школу плакс не берут. Я тоже, конечно, один раз плакала. Когда папу в больницу забирали. Его в скафандре таком выносили, как космонавта.
– Оля действительно начала всхлипывать в такт Настиному речитативу. У меня от этой музыкальной композиции взмокла спина и помутнело в глазах. А Настя все не унималась.
– Я сверху смотрела, когда его в скорую заносили. У него там стекло запотело, и я не могла лицо рассмотреть. Я уже знала, что больше он к нам не вернётся. Мама сразу в чёрный пакет всё бельё из спальни сложила и унесла. И драила всё. Квартира потом долго порошком воняла…