Занзабуку
Шрифт:
После завоевания Конго бельгийцы стали действовать исподволь, различными косвенными методами, и в конце концов жизненный уклад вагениа изменился. Когда я снимал фильм в 1946 году, в деревне только несколько юношей носили некоторые предметы европейского туалета. В наши дни добрая половина мужчин носит брюки и рубашки.
В 1946 году я сопровождал мужчин в их ежедневном объезде сетей у водопада. Рыба, вылавливаемая вагениа, очень вкусная. Основная добыча рыбаков — «капитан», или кизангала, разновидность нильского окуня. Отдельные экземпляры весят до пятисот восьмидесяти фунтов. Обычно попадается в сети и кэтфиш [16]
16
Кэтфиш (буквально: кошачьи рыбы) — так называют рыб различных видов отряда Nematognati из-за их свирепости и сходства их пасти с кошачьей.
Свыше ста пятидесяти мужчин и шестидесяти мальчиков собрались утром для участия в съемках. Так много людей я не смог бы заснять, но мы все весело уселись в длинные, с высокими бортами каноэ, выдолбленные из цельных стволов деревьев. Еще с берега я увидел белую пену над водопадом. В этом месте Конго сужается, но все еще остается широкой могучей рекой, несущей огромную массу воды. С ревом обрушивается она с десятифутового порога, образованного скалистым уступом и каменным островом.
Ряды шестов виднелись издали, и я удивился, как рыбаки-вагениа сумели установить сети во всю ширину этого потока.
Мне объяснили, что в сухой сезон речные пороги обнажаются и вода мягко струится между выступами скал. Рыбаки вынимают и чинят сломанные шесты, устанавливают новые и вбивают их между скалами.
Большие шесты скреплены шестами поменьше и лианами в единую, хорошо укрепленную и надежно удерживающую сети систему.
Самые сети различного размера: некоторые имеют «входное отверстие» диаметром десять — двенадцать футов и конусообразно суживаются к нижнему концу, куда и попадается рыба. Изготовленные из молодых побегов деревьев и лиан сети прочны и эластичны. Они устанавливаются чуть ниже поверхности воды и крепятся к шестам лианами. Вода прибывает и покрывает выступы скал. Речной поток с силой мчится сквозь сети. Быстрое течение приносит рыбу в ловушки, и давление воды удерживает добычу в закрытых концах конусов.
Цепь шестов и сетей тянется от каждого берега к центру потока более чем на двести ярдов. Посередине реки остается свободное пространство шириной ярдов в сто.
В каждой лодке находилось от двенадцати до восемнадцати мужчин. Чтобы подойти к сетям, они поднимались вверх по реке, выгребая против течения. Я сидел на корме одной из лодок. Крепкий вагениа поддерживал меня, чтобы я не свалился за борт. Руки у меня были заняты киноаппаратом: я хотел заснять каждый момент рыбной ловли, каждое движение рыбаков.
Когда мы отчалили от берега, это было легко. Течение было сильное, но ровное, гребцы работали идеально слаженно, и с каждым ударом весел лодка неуклонно двигалась вперед. Пленка запечатлела блестящие, темные спины двух рядов гребцов; мускулы их ритмично набухали и опадали, и каноэ неуклонно приближалось к водопаду. Четвертью мили ниже выступов скал бурлила бешено мчавшаяся вода, кружились небольшие водовороты. Поток подхватил каноэ и бросал его из стороны в сторону. Мой «страж» крепко обхватил меня обеими руками за талию; я чувствовал, что в любую минуту мы можем очутиться в воде, но был так взволнован ревом воды, видом кипящей пены над водопадом и захвачен мощью ритмичной работы гребцов, что забыл о страхе.
Казалось, мы почти не двигаемся вперед, хотя весла восемнадцати гребцов мелькали как крылья ветряной мельницы. Но мы ползли
Стремительный поток с яростью рвал их тела, но они крепко держались за шесты, лианы и сети. В десяти футах от меня руки одного рыбака соскользнули с опоры, и его голова исчезла в воде. Я вскрикнул, увидев, как его тело мелькнуло около борта нашей лодки. Но он ухватился за борт следующей лодки, подтянулся к сетям и продолжал работу. За эти полчаса еще двух или трех человек сорвало течением, но все они спаслись без чужой помощи и вернулись к работе. Никогда еще я не встречал таких искусных пловцов.
Мне рассказали об одном рыбаке, который упустил весло. Его лодка понеслась с огромной скоростью мимо порогов и островов к водопаду и перевернулась. Он сложился в комок, полетел в бездну, затем выпрямится и в конце концов выбрался на берег в нескольких милях ниже. Рыбаки вагениа очень редко гибнут в водах Конго.
В лодке остались лишь я и один вагениа, во время движения страховавший меня, а теперь перебравшийся на нос каноэ, лодку перебрасывало из стороны в сторону, а я пытался заснять рыбаков. Они подтягивали большие сети, извлекали рыбу и кидали ее в лодку. Но только на нескольких кадрах можно было потом что-нибудь разобрать. Наконец я понял, что корма лодки слишком далеко от сетей и я не получу с нее хороших кадров. Осмотревшись вокруг, я заметил около каноэ камень чуть больше метра в поперечнике. Он примерно на фут возвышался над водой, струи захлестывали его, но на нем можно было стоять.
Крича изо всех сил и отчаянно жестикулируя, я в конце концов объяснил рыбакам, что хочу перебраться на этот камень. Они помогли мне, пригнав лодку к камню. Струи воды били мне в лицо, заливали ноги и угрожали опрокинуть в поток. Но я расставил ноги, пригнулся и почувствовал себя в безопасности, особенно после того, как один из рыбаков последовал моему примеру и стал страховать меня. С камня было очень удобно снимать рыбаков вагениа, подтягивавших огромные сети, вытаскивавших трех-четырехфутовых рыбин и боровшихся все время с бешеным потоком.
Через несколько минут я посмотрел на берег, где находился мой оператор. У него был аппарат с телеобъективом, и я просил его снимать все, что он увидит через него. Какая удача — его аппарат, мой камень и сети расположены на одной прямой. Я был уверен, что он снимет меня в лодке и как я карабкаюсь на камень посреди водопада. Я уже мысленно представлял себе кадры будущей картины, показывающие, как я отчаливаю с рыбаками, снимаю гребцов и как лодки прибывают к водопаду. После этого я вмонтировал бы снимки оператора — вид на каноэ с берега, приближение лодок к шестам и сетям и в заключение то, как я карабкаюсь для съемок на камень. Дальше следовали бы мои кадры, снятые с камня. Все это было бы чудесно, и я бы полностью вознаградил себя за риск.
Часом позже мы вернулись на берег мокрые и совсем вымотанные. Вы можете представить мои чувства, когда оператор сказал мне, что он не стал снимать меня на камне. Ему казалось, что это неинтересно! К счастью, он получил несколько превосходных кадров, когда лодка плыла по реке и я фотографировал, а вагениа крепко держал меня за пояс.
Всякий раз, когда я смотрю «Великолепие первобытного», я понимаю, что пропущены самые драматические сцены рыбной ловли у водопада. И такая же участь постигла другие сцены, еще более интересные. Вероятно, эти неудачи неизбежны при съемках такого рода фильмов.