Заоблачная идиллия
Шрифт:
Когда они вошли в земную атмосферу над Тихим океаном и направлялись к месту посадки в Нью-Мексико, она почти не слышала сообщений, которые поступали с мониторов центра управления. Она вряд ли видела синее небо или белый песок вдоль посадочной полосы.
Потом последовал толчок. Ее тряхнуло, но страхующие ремни удержали ее в кресле, когда взвизгнули, коснувшись земли, колеса. Она выпрямилась в своем кресле и глянула в боковое окно, где были видны два самолета, идущие на посадку рядом с ними.
И тут она увидела толпу, такую невероятно большую, что у Джилл
— Ты видишь?
Он кивнул, продолжая управлять моторами.
— Джилл! — раздался в наушниках громкий голос.
— Да, — ответила она и тут же поправилась: — Слушаю вас. Это Джилл.
Голос Гаррисона Тейлора гремел в ее ушах:
— Мисс астронавт, публика ждет вас!
— Я… я вижу, — пробормотала она. — Откуда они все взялись?
— Со всего света. Ты в порядке, Джилл? — Он прокашлялся и поправился: — Доктор Данбери.
— Да, — прошептала она и снова почувствовала всю силу земного притяжения.
Моторы затихли и в конце концов остановились. Джилл и Джейк стояли не двигаясь, пока машины мчались к ним. Ни он, ни она не улыбались. Только посмотрели друг на друга, потом снова в окна на толпу, спешившую к ним вслед за машинами.
Джилл снова посмотрела на Джейка и пожалела об этом. Выражение его лица потрясло ее.
— Ты выходи первым, Джейк, — прошептала она.
Он медленно покачал головой:
— Нет, Джилл, это не по протоколу. Гаррисон выразился вполне точно: «Мисс астронавт, публика ждет вас».
Она уставилась на него в совершенном смятении. В этот момент она осознала, что презирает его — в полном смысле слова презирает. Его серо-голубые глаза смотрели холодно и безучастно.
Боковая дверь корабля открылась, и послышался чей-то громкий голос:
— Эй, кто-нибудь будет выходить?
Она в последний раз посмотрела на него, прежде чем ответить:
— Да, я выхожу.
Она отстегнула ремень сиденья и медленно встала, сознавая в глубине души, что наступил тот самый момент, которого она боялась. Тот момент, из-за которого она не могла быть счастлива во время спуска на Землю. Она знала, что этот момент настанет, и вот он настал. И именно так, как она ожидала.
С этими мыслями она медленно начала спускаться по трапу.
7
Последующие десять дней были и благословением, и кошмаром. Разборы, казалось, никогда не кончатся. На обоих астронавтов обрушился шквал совещаний, съемок, медицинских и психологических исследований. Это был настоящий кошмар. Благословением было то, что все происходило в пределах центра космических полетов. Посторонние не допускались. Не было ни пресс-конференций, ни фотографов, ни репортеров.
Их полет сочли в высшей степени удачным. Он оказался весьма важной частью программы космических исследований. Тем не менее Джилл не избежала всех последствий того, что она четырнадцать дней провела в космосе. Даже при том, что она ежедневно занималась упражнениями, время, проведенное ею в
Сидевший напротив нее Джейк улыбнулся и сказал:
— Земля — хорошая планета, Джилл. На Земле существует сила притяжения. Здесь карандаш не будет плавать в невесомости.
Смущенная, она прикрыла глаза рукой, чтобы не смотреть на людей, сидящих за столом.
Как безукоризненно он вел себя после их возвращения! Ни одной ошибки, ни одного прокола. Четырнадцать дней в космосе подействовали на него не больше, чем долгая поездка на машине. Он держался холодно и отчужденно, разговаривая с ней только тогда, когда это было необходимо. А кроме того, вокруг них все время толпились люди. Джилл уже начала думать, что им никогда не удастся побыть наедине, впрочем, ее это не очень беспокоило. Она все больше задумывалась о том, как он повел себя по отношению к ней после возвращения на Землю. Ее чувства были оскорблены.
На восьмой вечер разборов она обнаружила, что сидит вдвоем с Полом Типтоном в холле космического центра. Она уже знала, что ей предстоит. Через два дня, впервые после возвращения, она выйдет на публику. Она не знала только, готова ли отражать атаки репортеров.
Пол сидел, внимательно разглядывая ее, постукивая пальцами по стакану имбирного эля.
— О чем ты думаешь, Джилл? — спросил он в конце концов.
— Сама не знаю, — отозвалась она.
— Джейк готов.
— В этом я не сомневаюсь, — ответила она.
Пол придвинул свое кресло поближе и слегка наклонился вперед.
— Понимаешь, Джилл, я не собираюсь расхолаживать тебя на предстоящие несколько недель. Я просто хочу подготовить тебя. В конце концов, это моя работа.
Джилл посмотрела на него. В его темных глазах она увидела что-то необычное. Пол всегда чувствовал себя раскованно, непринужденно. Глянув на него сегодня, она обнаружила, что он недурен собой, но, конечно, в нем не было сверкания Джейка. Она смотрела на Пола совершенно равнодушно.
— Джилл, — сказал он, заерзав в кресле, — есть кое-что, что тебе необходимо знать.
— И что же это, Пол? — спокойно спросила она.
Он поставил свой стакан на столик и безнадежно развел руками.
— Речь идет о большой рекламе. — Он пробежал пальцами по своим волосам. — Мы, конечно, не можем откликаться на все просьбы, так что должны выбрать самые важные. Вы поедете отсюда в Нью-Йорк, где будет парад. — Он сделал паузу, и Джилл кивнула. — Потом вам предстоит встреча в Белом доме с президентом, а на следующий день вас будут приветствовать в конгрессе.