Заоблачная идиллия
Шрифт:
— Чему же? — спросила она, когда он замолк.
— Я понял, что это стоит того. Как бы полет ни кончился, это того стоит. Ты сама поймешь это через несколько дней.
Она задумчиво подняла брови:
— Думаю, что я уже начинаю понимать. Я думала об этом годами.
Он поднялся со скамьи:
— Давай переменим тему. Нам предстоят эти разговоры в ближайшие дни, так что забудем о них сейчас. Ты не хочешь пройти куда-нибудь и выпить?
Он протянул ей руку и посмотрел на нее со странным выражением нежности. Она встала:
—
Сжав ее пальцы, он кивнул и пошел вместе с ней к машине. Проехав несколько миль по главной дороге, он свернул в сторону и остановил машину.
Они пошли босиком: по белому песку, и у Джилл перехватило дыхание — невиданная красота окружала их. Воздух вокруг них, напоенный запахом соленой воды и летних цветов, казался недвижимым, а совсем неподалеку от них волны с шумом разбивались о берег.
Джейк наклонился и поднял кусок плавника.
— Хочешь, я разожгу костер?
— Это было бы очень хорошо, — сказала она.
Несколько минут спустя под треск огня они опустились на песок. Ее взор блуждал по звездному небосводу, потом вернулся к пламени костра. В этот момент она могла забыть обо всем, что ожидало ее в мире за пределами этого светлого круга огня.
Ее волосы рассыпались и упали на плечи. Она почувствовала, как пальцы Джейка стали перебирать ее волосы. Она ощутила, как он коснулся ее кожи на голове, а потом стал гладить ее плечи. Она обернулась и посмотрела на него, испытывая ужасное стеснение в груди.
Он коснулся ее лица, нежно улыбнулся и сказал хрипловатым шепотом:
— Я просто пытался привести твою прическу в порядок.
Она уклонилась от его прикосновения, и губы ее задрожали.
— И тебе это удалось?
Слабая улыбка играла на ее губах.
— Думаю, что да.
Его глаза были так полны чувством, что казалось, он испытывает муку. Она не могла больше смотреть на него без того, чтобы не ощущать такую же муку, поэтому снова повернулась к огню и попробовала сжечь на нем свои мысли.
Джейк придвинулся к ней, и его губы коснулись ее волос.
— Джилл, ты боишься меня?
Она слабо улыбнулась, не отводя глаз от огня, и сказала:
— Да. Боюсь.
Он повернул ее лицо к себе и стал смотреть на него.
— Почему? Разве ты не знаешь, что я не причиню тебе вреда?
Она глубоко вздохнула и наконец обрела способность говорить.
— Я не знаю этого, Джейк. Похоже, что я страдаю.
Он смотрел на нее и видел, как появляются в ее глазах слезы, как повисают они на ее длинных ресницах. Он смотрел на нее не отрываясь, с тревогой, с переполняющими его чувствами.
— Джилл, сегодняшняя ночь наша. Я не должен заниматься с тобой любовью, но я должен держать тебя в своих руках. Я должен. Честно.
Они смотрели друг на друга как загипнотизированные, охваченные таким всепоглощающим желанием, что в эту секунду почувствовали себя отделенными от всего мира. Море исчезло вместе с его звуками.
Губы Джилл слегка раздвинулись.
Джейк наклонился вперед и, не притрагиваясь к ней, прикоснулся губами к ее губам. Его нежный поцелуй вызвал в ней горячую волну крови, пробежавшую по всему телу. Он отпустил ее, и она встретилась с ним глазами; в ее глазах были смятение и страсть, в них был очевидный для него вопрос.
Она хотела заговорить, но не смогла, так остра была мука от ощущения его рук, обнимающих ее тело, от того, что она чувствовала его тело так близко, от того, что она понимала, что принадлежит ему. Она любила его. Она хотела его. И в его глазах она видела нескрываемое желание, она слышала его взволнованное, затрудненное дыхание. И его желание было ничуть не меньше, чем ее. Его глаза оказались так близко к ее глазам, что ресницы их почти соприкоснулись. Она ощутила, как его пальцы сжались на ее руке. Трепещущие пальцы на трепещущей руке.
Его глаза не отрывались от ее лица ни на одно мгновение. Он вновь поцеловал ее, на этот раз с такой силой, что ее зубы коснулись его зубов, ее язык дотронулся до его языка. Он целовал ее еще и еще — ее волосы, шею и все бормотал:
— Джилл, я люблю тебя… я люблю тебя… я так люблю тебя.
Она обняла его за шею, дотронулась до его затылка, ласкала его черные, коротко остриженные волосы, касалась его ушей, его плеч. Она услышала сдавленный плач и не сразу поняла, что этот плач вырывается из ее горла.
Они прижимались друг к другу, безнадежно, бессильно, принадлежащие друг другу и затерянные друг в друге. Он крепче прижал ее к себе и вдруг резко отодвинулся. Еще через секунду он встал и пошел к кромке воды.
Она смотрела на него, ее сердце бешено стучало в груди, глаза расширились от нахлынувших переживаний.
Не доходя до воды, он обернулся и посмотрел на нее.
— Я… я не должен заниматься с тобой любовью, — с горечью произнес он. — Не должен. — Он вскинул обе руки и пошел к ней обратно. — Никто не получает в наследство такую твердость, ее надо воспитывать в себе. — Он показал на свою грудь. — Но я человек дисциплинированный. — Он отвернулся от нее. — И я знаю, — сказал он через плечо, — ты думаешь, я привез тебя сюда, чтобы заняться здесь с тобой любовью. А я не собирался. И не буду.
В глазах Джилл отсвечивали последние огоньки костра, когда она смотрела, как Джейк ходит по песку у края воды.
Он протянул руку и ткнул пальцем в ее сторону.
— Ты видишь, что здесь нет одеяла? Если бы я хотел использовать эту ситуацию, я бы захватил одеяло. Так ведь? — Он нервно взмахнул руками. — Заниматься любовью на песке все равно что заниматься любовью под душем. Кажется очень романтичным, пока не попробуешь, и только тогда понимаешь, почему Господь Бог придумал постели.