Западня
Шрифт:
"Владей, Сидоров, живи! Не забудь только про обещание свое, спаситель. Выполни план!"
Но Вова лишь удивленно глаза выпучил да назад попятился.
– Что это?
– икнул он.
– Дворцы мерещатся... Вот что значит по общагам скитаться...
Вовремя почуяв опасность, джинн, во избежание необратимых сдвигов в Вовиной голове, срочно перенес его обратно в курилку и прислонил лбом к холодному стеклу.
"Еще в уме, не дай бог, повредится, - хлопотал старик.
– Кто ж меня тогда отсюда вызволит?"
– Уф!
– выдохнул Сидоров, оглядываясь по сторонам.
– Сдвинуться можно от такой жизни.
В этот момент по лестнице пробегала Леночка Ширяева.
– Что это ты, Сидоров?
– Она остановилась.
– Бормочешь тут что-то.
– Слушай, Лен, - потянулся к ней Вова.
– Мне только что золотой дворец привиделся. Как наяву! Представляешь?
– Подумаешь!
– пожала плечиком Ширяева.
– Смотри, Сидоров, домечтаешься. Меньше о квартире думай. Живи, как все. Чем ты лучше других?
"Лучше, лучше!
– засуетился джинн, в планы которого не входило окончательно добивать своего спасителя.
– Сделаю я тебе квартиру, Володенька, ты только потерпи малость".
И справедливо рассудив, что лучший врачеватель душевных ран - женщина, джинн оставил Сидорова на попечение Ширяевой, а сам понесся узнавать, что такое квартира.
Как выяснилось, Гасан Абу аль-Рашид делать квартир не умел. До сих пор он сотворял дворцы и храмы, возводил минареты, соединял отвесные скалы акведуками или, к примеру, ваял скульптурные композиции. В качестве стройматериалов использовал серебро, золото, платину, хрусталь, изумруды, а также белый и розовый мрамор. Для квартир же требовались кирпичи, цементный раствор, арматура, бетонные плиты, доски, рубероид, паркет и метлахская плитка. На одной стройке Гасан просидел три часа, чтобы увидеть, что такое рубероид. Из слов рабочих, возводящих здание, он понял, что ему еще повезло.
Насобирав где только можно строительного мусора, Гасан вынес свою добычу за город и решил потренироваться. В мгновение ока он создавал и развеивал свои опусы. Ничего путного не выходило. Получались какие-то высоченные сверкающие строения с причудливыми изгибами, куполами, башенками со шпилями, резьбой и лепными украшениями. Как миражи в пустыне, возникали и рушились готические соборы, египетские пирамиды, висячие сады, гробницы, мавзолеи, а один раз даже появилась статуя Зевса Олимпийского. Но все это, конечно, было ерундой, плевым делом, а вот коробчатая конструкция с квартирами-сотами - никак не давалась Гасану. Пробовал он и так и этак и пришел к выводу, что жилищную проблему наскоком не решить.
Отчаявшись, посрамленный джинн вернулся в институт и тихонько, как нашкодивший кот, влез в Вову Сидорова.
"Нету квартиры", - упавшим голосом произнес он.
Вова лишь кивнул, лениво надавив паяльником на застывшую канифоль. На столе у него валялись какие-то диковинные пластины, разноцветные проводки и блестящие штуковины. Джинн, поглядывая на это мудреное хозяйство, проникся к Сидорову большим уважением.
"Может, сам попробуешь, а?" - жалобно попросил он, рассудив, что не следует отмахиваться от человека, который разбирается в этой чертовщине.
Вова недоверчиво поднес паяльник к лицу, рассматривая дымящееся жало.
"Ну попробуй!" - умолял голос.
"Чего попробовать?" - буркнул Сидоров.
"Сходи к кому надо, попроси квартиру, может, дадут", - унизительно причитал внутренний голос.
"По шее дадут", - резюмировал Вова, вновь расплавляя канифоль.
"Ну чего ты такой робкий?
– плакался голос.
– Сходи!"
Инженер отложил орудие труда и посмотрел в потолок.
"Может, и правда сходить?" - подумал он.
"Сходи, сходи, - оживился джинн.
– Чего стесняться? Глядишь, и дадут какой-нибудь завалящий кувшинчик, то есть - тьфу!
– квартирку".
"Разве что и впрямь попробовать?" - неуклюже ворочалась в голове необычная мысль.
"Да иди же, скорее!
– не на шутку рассердился джинн.
– Чего сидишь? Ждешь, пока ковер-самолет подадут?"
– Э-эх!
– молодецки взревел Вова, и сотрудники в отделе дружно вздрогнули.
– Была не была, пойду!
– Куда?
– хором спросили сотрудники.
– Куда надо, туда и пойду, - отрезал Сидоров и решительно покинул рабочее место.
– Здрасьте, Антонина Андреевна!
– солидно пробасил он, толкнув дверь председателя профкома.
– А, Вовочка!
– обрадовалась Антонина Андреевна.
– Заходи, заходи... Что у тебя?
– У меня квартиры нет, - напрямик бухнул Сидоров.
– Так я это... пришел, значит... узнать бы. Может, есть, а?
– Нету квартир, Вова, - нараспев протянула Антонина Андреевна, и ее честные испуганные глаза стали еще честней и испуганней.
"Как так нету?" - опешил джинн, заточенный в теле Сидорова.
– Как это... нету?
– повторил Сидоров.
– А когда будут?
– Не знаю.
– На Вову в упор смотрели сочувственные глаза цвета застиранного до дыр весеннего неба.
– А кто ж знает?
– Не знаю, кто знает.
– Небо оставалось чистым и безоблачным.
– Ничего не знаю.
И женщина развела руками. Этот жест, по замыслу, должен был выражать растерянность, но он почему-то выражал убежденность в непобедимости.
Вова покинул комнату. Вроде бы все нормально - поговорили два человека и разошлись. Но осталось странное ощущение, будто он чего-то не уловил. Будто промелькнула в небе какая-то тень, хотел присмотреться - ан нет небо вновь чистое и голубое.
Сидоров понуро брел по коридору. Не зная, что сказать, пристыженный джинн молчал. Потом он робко поинтересовался:
"Может, тебе еще чего сделать, а?"
"А пошел ты..." - рассеянно ответил Вова, пытаясь разобраться, кто же его все-таки надул с жильем и надул ли вообще.