Западня
Шрифт:
И вот теперь она здесь. День был жаркий, черная крыша машины раскалилась на солнце. Но выходить не хотелось. Хотелось сидеть и смотреть на кошку. Ну хоть еще чуть-чуть. Но кошке, будто бы почувствовавшей это желание Софи, похоже, не понравилось, что за ней наблюдают, она грациозно встала, бросила пренебрежительный взгляд на Софи и, исполненная собственного достоинства, удалилась.
Софи вздохнула, сделала над собой усилие и вышла из машины.
День был солнечный, и где-то за домом раздавались крики играющих детей. Ничто не напоминало о том, что недавно здесь произошла трагедия. Принуждая себя к каждому шагу, Софи двигалась ко входной двери. Комок поступил к горлу, когда она пробегала глазами список жильцов. Бриттина бумажная полосочка была еще здесь. Надписанная от руки, почти детским почерком и аккуратно приклеенная скотчем. Софи отвела взгляд, крепко сжала губы и нажала кнопку напротив фамилии пожилой дамы, которая жила на третьем этаже. Послышался щелчок – на том конце нажали кнопку домофона.
– Да? – быстро ответил слабый женский голос. – Кто там?
– Добрый день. Это Софи Петерс, сестра Бритты Петерс.
– Да-да, госпожа Петерс, входите.
Послышался звук открывающегося замка, и, сделав над собой усилие, Софи оказалась в подъезде. Сжав зубы и стараясь быстрее миновать дверь в квартиру Бритты на первом этаже, Софи устремилась к лестнице. На площадке третьего этажа ее ждала пожилая дама с красивой короткой стрижкой и ниткой жемчуга на увядшей шее. Софи протянула ей руку.
– Прошу, входите.
Софи прошла за ней через маленькую прихожую в старомодно обставленную гостиную. Пастельные тона, угловатая мебель, древняя стенка и разлитый по всей квартире запах вареной картошки – было во всем этом что-то бесконечно умиротворяющее.
– Это хорошо, что вы так сразу пришли, – сказала хозяйка, после того как усадила Софи на диван и угостила чаем.
– Ну, это же естественно. Как только услышала ваше сообщение на автоответчике, сразу к вам.
Софи осторожно подула на чай и чуть-чуть отпила.
Хозяйка кивнула:
– Соседи говорят, что вы приходили сюда и расспрашивали, не видел ли кто чего.
– Я подумала, что, возможно, мне расскажут больше, чем полиции, – ответила Софи. – Знаете, всякое бывает. И потом, честно сказать, не могу сидеть дома в четырех стенах.
Дама кивнула.
– Это я хорошо понимаю, – сказала она. – В молодости сама была такой. Все надо было что-то делать, делать, делать.
И она чуть отпила из своей чашки.
– Я была у врача, когда вы приходили, – продолжала она. – Так мы с вами не встретились.
– Понимаю. А полиции вы рассказали, что видели? – спросила Софи.
– Ах, этим… – неопределенно ответила хозяйка и пренебрежительно махнула рукой.
Софи хмуро посмотрела на нее.
– Так вы кого-то видели?
Пожилая дама принялась расправлять заметные только ей одной складки на подоле своего платья. Софи поставила чашку с чаем на стол и напряженно подалась вперед. Она с трудом подавляла дрожь в руках.
– Вы же говорили, что могли видеть человека, который убил мою сестру, – нетерпеливо сказала она, пытаясь как-то сдвинуть с мертвой точки собеседницу, которая все топталась на одном месте.
Пожилая дама долго смотрела на Софи, потом вдруг всхлипнула и опустила глаза.
– Такая чудесная девушка, – говорила она. – Знаете, она помогала мне, всегда ходила в магазин, у меня самой ноги уже не те.
Софи смотрела на готовую расплакаться женщину и думала, что сама она в не том состоянии, чтобы пускать нюни. Достала из сумки бумажный носовой платок, протянула хозяйке. Та взяла его и промокнула глаза.
– Вы говорили, что кого-то видели, – снова обратилась Софи к хозяйке, когда та немного успокоилась.
Софи ожидала ответа в таком напряжении, что, казалось, у нее дрожит каждый мускул.
Вскоре, выезжая на автобан и снова прокручивая в голове этот разговор, Софи с трудом могла сдержать раздражение. Сплошное разочарование. Пожилая дама была очень одинока, и ей всего лишь хотелось поговорить с кем-нибудь о Бритте, которая часто навещала ее, заботилась, ходила в магазин. Ко всему прочему у женщины была катаракта и она почти ничего не видела. Софи еще какое-то время послушала ее причитания и при первой возможности сбежала.
Перестраиваясь для обгона, Софи думала о Бритте. Которая приносила из магазина еду этой женщине и наверняка проявляла ангельское терпение, выслушивая ее бесконечные истории из прошлой жизни.
Софи вела машину как во сне. Наконец сбросила скорость и включила поворотник. Она приехала.
Девушка, открывшая дверь, бросилась ей на шею.
– Софи!
– Привет, Рики.
– Как хорошо, что ты приехала. Проходи, давай сюда, на кухню.
Софи шла за девушкой.
– Как ты? А родители? Как вы вообще справляетесь с этим?
Софи уже успела привыкнуть к таким вопросам, и наготове у нее было несколько дежурных фраз.
– Держимся, – ответила она.
– Вы так мужественно держались на похоронах.
Нижняя губа Фредерики задрожала. Софи открыла сумку, достала второй уже за этот день бумажный носовой платок и протянула девушке.
– Мне так неудобно, – всхлипывала та. – Это ведь мне надо бы тебя утешать.
– Ты ведь была ее лучшей подругой, – ответила Софи. – У тебя не меньше моего причин для скорби.
Фредерика взяла платок, высморкалась.
– Так нелепо было на этих похоронах, – заговорила она. – Цветы на гроб бросали. А Бритта ненавидела сорванные цветы.
– Знаю, – сказала Софи и горько усмехнулась. – Мы с родителями тоже об этом подумали, когда обсуждали похороны, но человек из погребальной конторы посмотрел на нас как на сумасшедших, когда услышал, что Бритта не любила цветов. «Как такое может быть? Каждая девушка любит цветы!»
Фредерика полушмыгнула носом, полухихикнула.