Западный зной
Шрифт:
— Мы не настаиваем на столь радикальных решениях, — мягко заметил пожилой сенатор, — проверка еще не закончилась.
— Я уже принял решение, — твердо заявил Госс, — не нужно никого наказывать. Виноват в случившемся только я один. Мы недооценили своих врагов и были наказаны за свою беспечность.
Оба сенатора поднялись. Кивнули на прощание всем троим сотрудникам ЦРУ, которые поднялись следом и почтительно замерли, ожидая ухода сенаторов. И вышли из помещения.
— Почему вы приняли такое решение, сэр? — спросил Крейг. — Ведь за эту неудачу должны ответить и руководство ФБР, и наши специальные
— Я все продумал, — печально сказал Госс. — Это единственная возможность отвести удар от всех вас. В таком случае они удовлетворятся малой кровью. Иначе сенаторов придется познакомить со всеми деталями этой операции. Если выяснится, что мы сознательно подставляли бывших агентов и наших европейских союзников, разразится еще больший скандал. А это еще более недопустимо. Поэтому я принял такое решение. Спасибо вам, господа, за вашу работу. До свидания.
Госс поднялся и вышел из помещения. Крейг взглянул на своего напарника:
— Где теперь они нанесут следующий удар? Может, нам действительно стоит собрать всех агентов под одной крышей где-нибудь на военной базе. И расставить вокруг ракетные установки, чтобы сбивать любого, кто подойдет ближе чем на километр?
— Нужно вычислить информатора, — твердо сказал Кинг, — только тогда мы сумеем узнать, кто и зачем его завербовал. И какую информацию он передавал в Москву.
— С самого первого дня я не верил, что подобную операцию проводят российские спецслужбы, — признался Крейг. — Зачем им это нужно? Для чего? Если гениальная провокация, чтобы сорвать саммит в Санкт-Петербурге, то это глупо. Если они спохватились именно сейчас, то глупо вдвойне. Тогда кто? У кого появились такие деньги, люди, возможности, информаторы, специалисты?
— А если мы устроим им ловушку? — предложил Кинг. — Уберем несколько агентов и заменим их нашими сотрудниками. Пусть поработают гримеры и визажисты. И тогда «ликвидаторы» выйдут уже на наших специалистов, работающих под прикрытием. Будет легче с ними справиться.
— Может быть, — задумчиво произнес Крейг, — очень может быть. Но теперь нам нужно все тщательно продумать. И боюсь, что про наших «ликвидаторов» мы больше не услышим. Если они не психопаты, то давно уже покинули нашу страну. И теперь сюда прибудет другая пара, о которой мы еще не знаем.
Москва. Россия. 25 мая 2006 года
Похороны были назначены на этот день. Сын Слепцова успел прилететь из Америки. Наталья с трудом сдерживалась, стараясь не разрыдаться. Ее поддерживала дочь. Рядом было много друзей и знакомых. Павла похоронили рядом с отцом. Караев был вместе с Маляровым, который приехал на похороны. У обоих был одинаково мрачный и несколько отрешенный вид.
К Тимуру подошел невзрачный мужчина лет пятидесяти. У него были растрепанные волосы, на куртке не хватало одной пуговицы. Он растерянно улыбался, словно не зная, как именно ему себя вести.
— Я Николай Жажин, — представился он, — я звонил вам несколько дней назад, когда Павел исчез.
— Я помню, — кивнул Караев, — вы работали вместе с ним.
— Работали, — кивнул Жажин, — но в девяносто первом я попал под сокращение. Тогда уволили много сотрудников, которые работали во внешнеторговых представительствах или были прикомандированы к посольствам.
Это был пик демократического идиотизма новой России, когда объявили, что в новой стране во всех посольствах будут сокращены представительства спецслужб и вообще из МИДа необходимо уволить всех работающих под крышей «дипломатов» сотрудников внешней разведки. Войдя в раж, уволили многих. Потом опомнились и вернули уже других. Всем было понятно, что посольства нужно защищать от чужого наблюдения, что нужны шифровальщики для отправления закрытых депеш, нужны специалисты для сбора материалов и встречи с информаторами. Одним словом, постепенно все вернулось к своему первоначальному состоянию, но сотни и тысячи людей были уволены из органов, им сломали карьеры, опрокинули их судьбы.
— Где вы работаете? — спросил Караев.
— В одной фирме, — жалко улыбнулся Жажин, — мы занимаемся сетевым маркетингом.
— Понятно. — Судя по внешнему виду Жажина, этот вид бизнеса не приносил ему особых дивидендов.
— Зачем он с вами встречался в день своего исчезновения? — спросил Караев. — Вы ведь видели его за час или полтора до того, как мы с ним встретились?
— Да, — кивнул Жажин, — он был в очень плохом состоянии. Очень нервничал. Злился. Сказал, что обязательно мне перезвонит.
— О чем он вас спрашивал?
— Ему было интересно, как я устроился, как у меня идут дела. Он даже дал мне взаймы тысячу рублей, — признался Жажин, — я ему обещал вернуть. Как вы думаете, его вдова сможет немного подождать? Я верну, честное слово верну, но только немного позже.
Караев печально кивнул, уже ни о чем не спрашивая. Жажина ему было жалко. Он был один из тех, чья карьера могла нормально развиваться, если бы не революционные потрясения девяностых, когда под каток реформ попадали самые слабые и беззащитные.
После похорон все поехали домой к Наталье. Вспоминали Павла, рассказывали, каким хорошим другом он был. Тимур позволил себе выпить две рюмки водки. Они довольно быстро вышли с Маляровым из квартиры. Ему было тяжело слышать разные истории про своего бывшего друга. Семен хорошо понимал его состояние.
Вечером Караев вернулся домой. На часах было около семи, когда ему позвонили и попросили приехать в тот самый дом, где они уже встречались с Большаковым. Он даже не успел раздеться. Поэтому он довольно быстро выехал и уже через полчаса был в этой квартире. Но Большакова там не было. Ему пришлось ждать около двадцати минут, пока в комнату не вошел знакомый ему человек. Это был генерал Попов, заместитель начальника Академии ФСБ.
— Здравствуйте, полковник Караев, — протянул он ему руку.
— Добрый вечер, Андрей Валентинович. — Он вспомнил, что они встречались несколько дней назад, когда машины, за которыми следили сотрудники уголовного розыска, въехали во двор Академии ФСБ. Но тогда Попов все отрицал.
— Удивлены? — спросил генерал, усаживаясь за стол.
— Нет. Я уже ничему не удивляюсь. Если выяснилось, что во главе вашей организации стоит сам глава Государственной технической комиссии, то присутствие остальных генералов меня уже не удивляет. Я даже не удивлюсь, если узнаю, что одним из членов вашей организации является сам президент страны.