Запах легких денег
Шрифт:
— Нет… И никогда не было… Это вообще не мой чемодан…
— Как это не твой? — возмутился Макс. — А чей?
Витя начал ещё более плаксиво объяснять:
— Мне его одна девка подсунула! Попросила донести до вокзала, а сама мой взяла! И пока я его тащил, она скрылась в толпе! А там все деньги были! Которые я из портфеля вашего вынул!
— За каким же чертом ты их вынул, подлец? — Киселевич схватил его за шиворот. — А? Нагло влез в чужой кейс, да ещё и денежки прикарманил! За это убивать надо! Я тебе сейчас сам лично башку оторву!
Витя
— Я хотел бизнес начать, — пробормотал он. — С такими деньгами можно любое дело раскрутить…
— Ишь ты, какой сообразительный! — зло проворчал Киселевич. — А своим потом и кровью не можешь деньги заработать? Вкалывать не любишь? Горбатиться не хочешь? Хочешь все готовенькое получить! На блюдечке, понимаешь, с голубой каемочкой!
Он так разошелся в своем негодовании, что не мог уже остановиться, и даже замахнулся на парня кулаком, видимо, желая тут же его и пристукнуть. Пришлось Жорику взять судьбу пацана в свои руки. Он схватил разъяренного директора за брючный ремень и оттащил от бедного Вити. А то гробовщик в гневе пришибет ребенка, и они так и не узнают, куда делись бабки.
— Сейчас только дураки зарабатывают! — заносчиво ответил Витя. — А умные воруют. Чем больше украл, тем больше почета. Это всем известно, даже детям.
— Вот она — современная молодежь! — проворчал Киселевич, отбиваясь от Жорика. — И где только понабралась таких понятий? Попробуй, заставь её работать! Они лучше воровать будут! Им зазорно мозоли на руках иметь! Проще хапнуть деньги и бежать! Мы в их годы…
— Хорош базарить! — оборвал его Макс. — Сам не лучше! Давай, открывай чемодан!
— Чем это?
— Чем хочешь! — отрезал Макс. — Ты же умный! Воровать научился!
Жорик не стал дожидаться, пока Кисель откроет чемодан, он достал из кармана нож, просунул лезвие в щель между корпусом и крышкой, и с силой надавил на него. Замок не выдержал натиска стали, и что-то в нем щелкнуло. Жорик ещё раз проделал ту же операцию со вторым замком. После чего откинул крышку.
В чемодане лежала какая-то рваная грязная тряпка. Но сразу стало ясно, что эта самая тряпка прикрывает собой что-то, чем доверху заполнен чемодан. Жорик в ярости отбросил рванину, и взорам собравшихся предстала гора обыкновенного угля. Черные камешки разных размеров и конфигураций переливались в свете, льющемся из окна, серебрились и бросали во все стороны веселые искорки.
— Е-мое! Это чего ж такое? — изумился Жорик, поднимаясь с колена.
Макс почесал макушку.
— По-моему, это черное золото…
— Ни фига себе! — изумился Кисель. — А где деньги?
Жорик снова наклонился, приподнял чемодан и высыпал весь уголь на пол. Черные блестящие кусочки рассыпались по всему полу, как сверкающие на солнце бриллианты. Но их вид совсем
— Я же говорю, — испуганно пробормотал Витя. — Мне этот чемодан одна девка дала. А мой чемодан, в котором деньги лежали, с собой забрала!
Четыре обиженных олуха стояли и тупо смотрели на черное «золото», с грустью осознавая, что какая-то посторонняя девка оказалась гораздо умней их всех, вместе взятых, раз осталась с таким неплохим наваром — состоянием почти в пятьсот тысяч долларов.
— Да за это не только убивать надо, — прошипел Жорик. — За это…
Но он так и не смог сформулировать, что надо сделать с Витей помимо убиения, потому как вдруг раздался стук в дверь, и кто-то заколотил по ней кулаком.
— Откройте, милиция! — донесся грубый голос снаружи.
Вот с милицией все собравшиеся в туалете меньше всего хотели встречаться. Потому что свято верили в народную примету — попался навстречу мент с пустым ведром, это к несчастью. И даже если без ведра, тоже. Но отказываться от встречи никак было нельзя. Потому что менты обидятся и обвинят в сопротивлении властям. Они как-то не балуют тех, кто не хочет с ними встречаться. Поэтому лучше сразу открыть дверь, чтобы потом не было кривотолков.
Не долго думая, Макс подскочил к двери и торопливо вынул швабру из дверной ручки. А Киселевич скрылся в одной из кабинок и закрыл за собой дверцу, не желая иметь никаких дел с властями. Он вообще был жутко суеверным. Одно слово, гробовщик!
В туалет ворвались сразу три разъяренных мента: капитан и с ним два сержанта. Лица у них были зверские, вид боевой, а намерения самые решительные. У сержантов в руках были зажаты резиновые дубинки, и они подняли их над головой в боевом приветствии, за которым легко могли последовать увесистые удары.
В открытую дверь заглянула перепуганная актриса. Конечно, это она побеспокоилась о досрочном завершении спектакля. Наверное, больше не хотела воевать с разозленными «зрителями», от которых, понятное дело, аплодисментов не дождешься.
— Что здесь происходит? — рявкнул капитан.
— Ничего! — Макс пожал плечами. — Писаем…
Мент подошел к дверце кабинки и постучал в неё кулаком.
— Приказываю немедленно выйти!
Киселевич спустил воду в унитазе, открыл дверцу и вышел. Он сделал вид, что застегивает брюки, и обиженно заметил:
— Прервали на самом интересном месте.
— Прячемся от милиции, да? — догадался капитан. Он показал на рассыпанный по полу уголь. — А это что ещё такое?
— Уголь, — невозмутимо объяснил Макс. Отпираться было бессмысленно. Глупо было прикидываться идиотом и говорить, что они понятия не имеют, что за черные кусочки насыпаны на полу и что якобы они к ним никакого отношения не имеют. Тетка ведь прекрасно знала, что до их прихода, кроме луж и грязи, ничего на полу не было.