Запах легких денег
Шрифт:
Действительно, Макс провел блестящую операцию по сравнительно честному отъему денег. Никому и в голову не пришло, что можно легко подзаработать на чувствах влюбленного старикана. Похоже, у Макса разыгрался настоящий азарт к мошенничеству, и он готов был объегорить любого лоха, который ему подвернется под руку. Но, как известно, на каждого мошенника обязательно найдется другой мошенник, который будет и хитрее, и безжалостней.
Макс вытащил из внутреннего кармана пиджака пачки баксов, оставшиеся у него после вскрытия витиного чемодана, и тоже бросил их Жоре.
— Сложи все вместе! — распорядился он. — Теперь ты у нас будешь казначеем общака! Храни его как зеницу ока! И учти, если общак погибнет, ты пойдешь следом за ним!
И Макс громко захохотал.
Жорик принял его высказывание за шутку, раскрыл на коленях дипломат, убрал в него пакет с рублями и добавил к общей сумме тридцать с лишним тысяч баксов, переданные командармом. Так что общак стал настолько внушительным, что впору стоило подумать о надежности его хранения. Но, как назло, под рукой не оказалось подходящего сейфа. Закрыв дипломат на оба замка, Жора поставил его под ноги на резиновый коврик. С этого момента он почувствовал себя настоящим казначеем и готов был любому, кто протянет к дипломату свои лапы, свернуть башку.
Но гробовщика все ещё продолжал мучить один неразрешимый вопрос.
— Макс, это все хорошо! — осторожно сказал он, словно проверяя почву. — Ты лихой парень и можешь обработать любого.
— Ты чем-то недоволен? — поинтересовался Макс.
— Я хотел бы знать, когда мы будем делить этот наш общак? — нерешительно спросил Киселевич, понимая, что выбрал не очень подходящее время для этого. Ну, а какое подходящее? Когда ни заговори о деньгах, всегда не к месту. — Хотелось бы получить мою долю. А? Согласись, я честно участвовал в операции. Даже этот, как его… протокол составлял.
— Не спеши! — успокоил его Макс. — Приедем на родину, вот тогда и поделим.
— Какую ещё родину! — возмутился Киселевич. — В Карячин, что ли? Я никуда не собираюсь возвращаться! Чего мне там делать? Моя контора никакой прибыли не дает. Да ещё и кредит возвращать! Вот если тут в Москве ритуалку открыть, от клиентов отбоя не будет. Бандиты друг друга отстреливают, коммерсанты конкурентов заказывают, да народ мрет от голода и нищеты. Только успевай хоронить! Я тут на свою долю хорошо развернусь!
Макс смотрел на него прозрачными, затуманенными алкоголем глазами, и в них читалась неприкрытая злость.
— Эх, Кисель, на чем бизнес делаешь! — возмутился он. — На горе народном. Получается, чем трупов больше, тем у тебя морда шире.
Киселевич замолк и опустил голову долу.
— Сволочь ты, Кисель, вот что я тебе скажу! — добавил Жорик. Он-то гробовщика сразу возненавидел классовой ненавистью. — Пока другие, понимаешь, кровью и потом зарабатывают себе на хлеб насущный, некоторые деятели только и ждут, как бы побольше померло народу, и тихо себе строгают гробики.
Гробовщик вообще приуныл и вжал голову ещё ниже в плечи.
— Была б моя воля, я бы таких бизнесменов своими руками душил! — зло проговорил Боря, не отрываясь от дороги. Движение было интенсивное, только смотри, как бы в кого-нибудь не влететь. Но общий разговор его заинтересовал.
Теперь уж Киселевич конкретно обиделся. Его задели за живое. К своей профессии он относился с уважением, если не сказать, ревниво. И не любил, когда посторонние оскорбляли его в лучших чувствах.
— Да ладно вам! — зло проворчал он. — Всякий бизнес имеет право быть. И этот ничем не хуже любого другого. Кто-то ведь должен этим заниматься. Одни отнимают бабки у коммерсов. Другие разводят лохов на рынках. Третьи исполняют заказанные убийства. Ну, а четвертые подбирают за ними трупы. Какое время — такие и профессии! Так ведь, Макс?
Но Макс не ответил на этот вопрос, потому как во все глаза смотрел в его сторону, пытаясь разглядеть что-то у него на лбу. Хоть он и был изрядно пьян, но взгляд его отнюдь не был рассеянным, а скорее устремленным, причем в одну точку, правда, пока ещё непонятно, в какую.
— Ну, чего ты на меня уставился? — обиженно заметил Кисель. — На мне цветы не растут!
Он отстранился в сторону и понял, что командарм смотрит совсем не на него, а куда-то назад, через заднее стекло. Наверное, увидел что-то удивительное на дороге позади них.
— Мать честная! — наконец, пробормотал Макс, как-то вдруг совершенно протрезвев. — Это же мент вокзальный! А с ним-то кто! Студент! Чтоб мне сдохнуть, если это не они!
Киселевич с Жориком резко повернулись назад, чуть не столкнувшись лбами. Жорик замахнулся на него кулаком, но Киселевич был настолько заинтересован сообщением о преследователях, что даже никак не отреагировал. И, правда, в нескольких метрах за ними ехал «жигуленок» капитана. Мент, видимо, совсем потерял бдительность и подошел к ним на недопустимо близкое расстояние.
— Это что, они нас преследуют? — уточнил Жорик. Ему почему-то показалось, что те двое оказались на одной дороге с ними совершенно случайно. Вот так вот ехали в одном направлении и случайно очутились совсем рядом.
— Очень похоже на это! — пробормотал Киселевич. — Заморыш-то нас заложил!
— Придушу, когда поймаю! — пообещал Жорик.
— Только сначала надо удрать! — сказал Макс и, повернувшись вперед, зачем-то нацепил ремень безопасности. — Боря, не спи, давай, жми на газ! Может, оторвемся!
— Да жму я! — отмахнулся Боря. — Где тут разогнаться в таком потоке!
Поток машин действительно был плотный. Боря выжимал все, что мог выжать из своего старого драндулета. «Фольксваген» резко полетел вперед. Капитан тоже увеличил скорость и, по-видимому, не собирался отставать. А это значило, что он плотно сел на хвост, и ни о какой случайной встрече не могло быть и речи. Он их выследил, этот ментяра, вынюхал, высидел, и обделал, как лохов — это было ясно всем. И теперь собирается запустить свою грязную лапу в их общак, а то и отобрать его целиком. И кто может поручиться, что их не пасут ещё несколько ментовских машин! Друзья решили, что им надо спасаться бегством и как можно скорей.