Запах пепла
Шрифт:
«Мог бы и выбирать выражения», – с неудовольствием подумала она тогда, хотя бы из уважения к памяти одноклассника, – «Друг называется!»
– Не работает, говоришь? А в розетку втыкать пробовала?
– Пробовала, пробовала. Борькины пароли я не знаю, но он и не спрашивает, а вроде бы должен… или я чего-то не понимаю?
– Эх, вы, писатели-читатели! Пробовала она. Пароли… Давай и я попробую. Щас заработает.
Но, провозившись четверть часа, задумался, намекнул на жажду, а спустя еще полчаса подвел предварительный итог.
– Знаешь, мать, тут все немножко сложнее. Можешь оставить его у меня?
– Ради бога, сколько угодно.
– Я тебе наберу денька через два, идет?
На четвертый день она, не дождавшись обещанного «набора», позвонила сама.
– А, ты насчет Борькиного ундервуда? – с напускным равнодушием спросил хакер, – Да, с ним я, можно сказать, закончил.
– Гош, не прикидывайся дебилом, а? По-моему, кроме него тебя ни о чем и не просили. И почему – ундервуда?
– Ну, зингера… какая разница. Вы же к своим компам относитесь, как к первобытным печатным машинкам. Боря твой, при всем уважении, тоже ни черта не петрил. Набрал, сохранил, готовый текст распечатал и все, фантазия кончилась.
– А надо как?
– Как? Скажи честно, сколько своих материалов по сценариям, программам и прочей лабуде ты лично сохранила на дисках? За всю жизнь не надо, за годик прикинь.
– На каких дисках?
– Вот я и говорю – самый навороченный аппарат вы используете, как обезьяна подзорную трубу, бананы сбивать. Просто печатать на компе – это как…
– Микроскопом – гвозди?
– Ага. Или глазным скальпелем колбасу резать, – Гоша задумчиво почавкал в трубку (как раз колбаской… мама заходила – догадалась Светлана), – Не обижайся, но вашего ума хватает максимум на флэшку, а диск – это уж слишком. После Бори, поди, и их, маленьких, не осталось?
– Ни одной, – (вот черт, я тоже ни фига не сохраняю), – А что?
– Жаль. Короче, с этим чемоданом есть у меня пара соображений.
– Излагай, записываю…
– Может, лучше подъедешь?
– На пиво хочешь раскрутить?
– Ну-у, все равно ж тебе надо его забрать, а на сухую как-то несерьезно…
Увы, даже пиво не помогло выжать хоть каплю связной информации из потерявшего память ноутбука. Ничего не добившийся специалист заключил: «дело ясное, что дело темное», предположил – жесткий диск жестоко отформатировали, а еще, как в фантастическом триллере – облучили, вскипятили, размагнитили… примерно так.
– Правда, я бы не исключал и другие, как тебе подоходчивее растолковать, естественные причины.
– Например?
– Самое простое: ему сколько лет? Судя по потрохам – никак не меньше десяти, верно?
– Одиннадцать, по-моему.
– Угу. А эксплуатировался, как я понимаю, от зари до зари. Стационарной-то машинки у Бори не было?
– Говорил, не помещается. Ты в его кишке бывал?
– Ага. Поэтому вполне возможно… сколько он пролежал разряженный?
– Получается, почти полгода.
– Эге. А в каких условиях? На спецскладе для оргтехники?
– Да какой склад – полуподвал в старом аэропортовском терминале.
– Ого! А там, случаем, не жарко?
– Гоша, я не знаю. Подвал есть подвал – летом жарко, зимой холодно. Я там не жила.
– Ыгы. А может, там поблизу какие-нибудь кабелИ проходят? Не в смысле собаки, а – провода под хорошим напряжением. А может, там рядом крутой локатор фигачит, ну, дальномер-высотомер? Аэродром все-таки?
– Повторяю – не знаю я!
– Ну-ну. Так, может, там и сырость присутствует?
– Слышь, ты утомил уже своими профвредностями! Может, не может…
– Да-да. Это, лапуля, не проф, как ты выражаешься, вредности. Это – факторы риска для твоего несчастного агрегата. Вот полежи с месяцок в мокрой холодной или наоборот горячей пещере под высоковольтной линией – много у тебя самой мозгов останется? Да еще и не жравши – не пивши, – Гоша вновь отвлекся на прием пенного напитка, – Поняла, наконец?
– Ты хочешь сказать, его мог никто и не портить, так? Он сам, от времени и этих… факторов?
– Дошло! Не зря убил на ликбез лучшие часы жизни!
– В общем, Евгений Борисович, по его мнению, Борин ноутбук попросту обнулился.
– Образно они выражаются, но доходчиво. Погодите… а ноутбук – тот самый? Не могли они там, в этой камере хранения, его м-м… подменить? Ну, случайно, бывает же всякое?
– Бывает, бывает. Только не в этом случае. Я в Борькиной комнате убиралась, перед продажей – зачем добру пропадать… среди книг и прочего барахла нашла паспорт ноута, там заводской номер, и он совпадает, понимаете? Но, получается, всему причиной могут быть время и сырость… Кстати, подменить на пустую, и не случайно, могли скорее бутыль виски, оказавшуюся в его сумке. Типа содержимое бесследно испарилось… Когда забирала, у тех мужиков, хранителей или кладовщиков, были такие лица!..
– Отсырел… Реалистично… И все-таки Вам по-прежнему кажется, будто кто-то сжил со света и самого Борю, и его записи? Постойте, а э-э… телефон? Мобильник, то есть?
– Мобильник-то есть, контактов куча, но толку мне с них, – Светка вспомнила, как пыталась звонить, в большинстве случаев встречая недоумение, а в остальных прямое нежелание общаться. У Бори, видно, были свои ключики к людям, – Сжил, говорите? Да, по-моему, сжил. Хотя теперь я уже не так уверена. Но, если Бориса отравили, я хочу спросить у вас, как у специалиста: это возможно? Есть такие вещества, яды, чтобы получилось, как при сердечном приступе? Ну, инфаркте?
– Как специалиста… Видите ли Светлана, различных ядов хватало всегда, а в наше время человека вообще отравить – раз плюнуть. Пусть вас не смущает такая формулировка – самые страшные и смертельные яды вырабатываются у существ, специализирующихся на данном способе гм… добычи пропитания, как раз видоизмененными слюнными железами. Я имею в виду, как вы догадались, ядовитых змей и пауков. Осьминоги в этом тоже преуспели. Тьфу – и готово. Ну, еще кусь-кусь, для верности.
– Но его же никто не кусал? И не жалил…