Запах полыни. Повести, рассказы
Шрифт:
— Но почему тогда ты позволила себя целовать? Если я плохой? — спросил он уязвленно.
— Потому что вы мне понравились.
— Ты смеешься надо мной?
— Ага!
Девушка и вправду смеялась.
Они свернули в степь, поднялись на холм, что чернел будто страж на краю аула. У их ног лежали улицы, дома. Ветер донес неразборчивые слова песни, голоса пьяных.
— Ну вот, уже расходятся со свадьбы, — сказала девушка с сожалением.
— Ты хочешь домой? Если
— А я не спешу!
— Нет, отчего же! Я провожу.
— Все равно не пойду! Не хочу! Не пойду!
Она вдруг прильнула к его груди, прошептала:
— Дяденька, милый, мне холодно.
Асет обнял ее, стараясь согреть, долго целовал. Она закрыла глаза и отвечала неумело, беспомощно…
— Расскажите что-нибудь, — попросила она потом.
— Что же тебе рассказать?
— Ну хотя бы спросите о чем-нибудь.
«О чем же ее спросить?»- подумал Асет.
— Ты хорошая или плохая?
— Не знаю сама… Наверное, хорошая.
«Милая, наверное, ты и в самом деле хорошая. Я совсем не знаю тебя. Но верю, что ты славная, даже очень славная девушка», — подумал Асет.
— А что скажут люди завтра? Ты не боишься?
— Мне-то какое дело. Но не будем об этом. Давайте поставим точку. Все!
— Голубушка, у тебя есть любимый?
— Нет!
— Почему? Ты такая славная!
— Не знаю!
— А раньше ты целовалась?
— Только раз, когда училась в школе, с одним парнем. И вот теперь с вами.
Ни с того ни с сего Асет заревновал Чинару к тому неизвестному парню, что однажды поцеловал ее.
— Где он сейчас? Этот «один парень»? — спросил он насупившись.
— Служит в армии.
— И вы, конечно, переписываетесь?
— Да.
— И ты его любишь? — продолжал он придирчиво.
— Теперь не знаю… Раньше не любила точно, даже терпеть не могла, когда он был здесь. Ходит все, ходит, никак не отвяжется. Потом он уехал, и я стала скучать. Наверное, так нужно: кого-нибудь ждать, скучать по ком-нибудь, — проговорила она задумчиво.
«А ведь ты нравишься мне все больше и больше. Увидел тебя, и все во мне будто перевернулось. Что и говорить, я влюбчивый человек — стоит появиться красивой девушке, и уже голова кругом идет. Но ты совсем другая, Чинара, особенная. Смелая, независимая», — произнес он мысленно.
— Я замерзла, — сказала Чинара.
— Но что же я могу поделать? У меня тоже зуб на зуб не попадает…
— Погодите… Я придумала… Вон там, на крыше сарая, есть сено, я знаю. Давайте заберемся туда, а? — прошептала она заговорщически.
— Отличная идея! Пошли.
Он помог ей забраться на крышу, потом залез сам. Они зарылись в мягкое сухое сено. Сено шуршало, его горьковатые запахи щекотали ноздри. В горле запершило. Асет сморщился, чихнул. Наконец они освоились, пригрелись.
— А здесь чудесно! — заявила Чинара. — Правда?
— Здесь великолепно!
— Представьте: открываются кавычки, а потом «бу-бу-бу», и кавычки закрываются. А теперь угадайте, что я сказала.
— Итак, кавычки открываются, и ты говоришь: «Я никуда не пойду отсюда. Буду здесь спать». Кавычки закрываются. Не так ли?
— Вы просто читаете мысли… А в конце я поставила точку. Сейчас ваша очередь, начните с новой строчки. Вот вам тире, говорите!
— Милая, я тебя…
— Все ясно! Можете оставить многоточие.
Асет повернулся на спину, посмотрел на звезды. Они мигали, переливались. Чинара зашуршала сеном, прижалась к его плечу.
— Дяденька!
Он распахнул пальто и привлек девушку к себе. Около его лица поблескивали глаза Чинары, он угадал в них страх и ожидание. Чинара замерла в его объятиях, он слышал ее неровное дыхание.
«Где же ты была до сих пор? Почему ты опоздала на ярмарку, где раздают сердца? — подумал он в отчаянии. — Нет, опоздала не ты. У тебя все еще впереди. Это я ушел, не дождавшись тебя!»
Ему хотелось сказать ей что-нибудь особенно прекрасное. Он вспомнил слова: «Как нежен твой взгляд, милая…» Но это были чужие строки, чужие чувства. Он мог только позавидовать поэту.
— «Он совсем потерял голову, не знает, где явь, где сон», — произнесла Чинара.
— Что ты говоришь? — не понял Асет.
— Это я прочитала в одной книжке. В общем, там один герой влюбился и потерял голову, не знал, бедняга, где сон, где явь. Так в книжке и написано. Очень хорошая книжка! А моей подружке не нравится. Что это за герой, говорит, который теряет голову. А по-моему, это здорово! Потому что так бывает, когда много мыслей и голова трещит от них, разрывается. Правда, дяденька?
— Не знаю. Со мной этого не было.
— А со мной часто случается! Будто для меня написали. Ну и молодчина этот писатель!
Асет невольно ему позавидовал. Он как-то встречал его в Алма-Ате, и тот был для него человеком из плоти и крови. Наверное, поэтому ревность кольнула Асета.
— Вы чем-то расстроены?
— Я не расстроен. Просто задумался…
— Сказал мой дяденька расстроенно.
Они не выдержали, расхохотались разом, и Асет почувствовал, что напряженность, сковывавшая их, исчезла. В сарае зафыркала, заржала растревоженная лошадь.
— Тише, — прошептала Чинара и приложила к его губам палец.