Запах полыни
Шрифт:
— В том-то и дело, что не хочешь. — Таня стукнула по столешнице. — Ладно, черт с тобой. Скажи лучше, когда с работы приходишь. А то я дня три назад вас с Китенышем не застала.
— Обычно мы к восьми дома. — Сауле подлила подруге кофе. — В понедельник просто не повезло — Китеныш заснул в приемной, а я… я за компьютером сидела. — Сауле виновато улыбнулась.
Таня язвительно хмыкнула:
— Суду все ясно. Ты, само собой, увлеклась, о Китеныше благополучно забыла, и пока
— Я о нем не забыла!
— Ну конечно! Шарила по своему Инету, а в уме держала: «Как там мой Никитушка, как там мой мальчик, не пора ли его укладывать спать, все-таки ребенку только шесть лет и у него режим…»
— Ну, виновата я! Я же не специально…
— Ты всегда виновата, — отрезала Таня. — И всегда — не специально!
Сауле промолчала. Таня отставила в сторону пустую чашку и хмуро сказала:
— Ты помнишь про мой день рождения?
— Он же в июне, до него почти полтора месяца! — удивилась Сауле.
— Вот именно.
— Что — «вот именно»? — насторожилась Сауле.
— Я за полтора месяца предупреждаю, что в этом году желаю видеть вас с Китенышем у себя. В гостях, понимаешь? За праздничным столом, как положено в день рождения. Кстати, если ты не забыла — мне стукнет двадцать пять, круглая дата, между прочим.
— Но ведь мы можем поздравить тебя здесь, заранее, — растерянно пробормотала Сауле, — как всегда…
— А я не хочу как всегда!
Сауле вспыхнула и опустила голову. Скуластое смуглое личико показалось Тане несчастным, и она сердито воскликнула:
— Никто тебя не съест, не волнуйся! Никто даже не укусит! И мама с папой наконец с тобой познакомятся, я давно им обещала…
Сауле молчала.
— Сколько можно прятаться?!
В комнате чему-то звонко рассмеялся Никита. Слышно было, как бубнит телевизор.
— Ты и его сделаешь дикарем! Мальчишка из-за тебя нигде не бывает…
— Неправда, — прошептала Сауле, — у него полно друзей!
— Ты про дворовую шпану? — язвительно поинтересовалась Таня. — Китеныш кроме этой конуры ничего в жизни не видел, ни у кого в доме не бывал!
— Почему «конуры»? — вяло запротестовала Сауле.
— Да ладно тебе! Мальчишке осенью в школу, а он… — И твердо сказала: — Короче, я жду вас в гости, и точка! У тебя месяц впереди, чтоб морально подготовиться к вылазке. И учти — никаких отговорок!
— Ты… сумасшедшая, — испуганно выдохнула Сауле. — Что я там буду делать?
— Ничего особенного. Всего лишь — сидеть за столом.
Вкушать яства, моя мамочка изумительно готовит, чтоб ты знала! Общаться с моими родственниками и друзьями. Улыбаться мило
— Н-на вопросы… — пролепетала Сауле, побледнев.
— Мамочка — человек деликатный, — хмыкнула Таня, исподлобья рассматривая подругу, — не то что я!
Сауле тяжело вздохнула, но спорить не стала. Во-первых, бесполезно. Если Татьяна что решила… будет стоять насмерть!
А во-вторых, полтора месяца — большой срок. Мало ли что произойдет? Можно, например, заболеть…
Глава 6
ЦВЕТЫ НА ПРОДАЖУ
Сауле вышла из дома раньше обычного, не в силах сидеть в четырех стенах, почему-то сегодня все раздражало.
И квартира вдруг показалась тесной и душной, несмотря на открытую настежь форточку. И мебель — древней, жалкой, обшарпанной. И небо за окном — слишком низким, безрадостным.
Она долго стояла на крыльце, рассматривая нехитрый дворовый пейзаж — ни одного яркого пятна! Все в этом мире — цвета асфальта, только тональность разная. Даже стволы берез потеряли свою теплую белизну, даже сугробы на обочинах опали и почернели, все тускло, безжизненно, убого.
— Ни травинки, — горестно прошептала Сауле. — И это в апреле!
Самое трудное время приходилось на весенние месяцы. Южный человек, Сауле уже с середины февраля начинала тосковать по солнцу, никогда раньше не думала, что оно так много значит в ее жизни. Как и синее небо!
В этих широтах тучи могли висеть над городом неделями, месяцами. Они вбирали в себя все краски, оставляя Сауле лишь серые. Они не желали иссякать дождем или снегом, в них не было южной быстротечности, страсти. Тяжелые, рыхлые, дышащие холодом, сыростью, они почти физически давили на Сауле.
Здесь и ночи оказались другими.
Исчезли, как и не было, крупные мохнатые звезды.
И луна не дразнила взгляда, круглая, золотистая, выщербленная по краям, как твердый шарик курта, обкусанный маленькой Сауле в далеком детстве.
Проклятые тучи съедали все! Яркое, но не жаркое солнце, крошечные и далекие звезды, болезненно желтый, странно тусклый, почти прозрачный лунный диск.
Слишком короткое лето сменялось длинной, бесконечной зимой, и Сауле буквально цепенела, теряя интерес к жизни. Она существовала, не жила. О клочке синего неба мечтала как о глотке свежего воздуха. А уж солнце…
Выручала Сауле пышная зелень на подоконниках, ее маленький зимний сад среди мертвой, спящей месяцами пустыни за окнами.