Запасная жена

Шилова Юлия Витальевна

— А нас не убьют? — вновь запереживала Ладка. — Нас точно не убьют?

— Не убьют! — крикнула я ей и заставила ее пригнуться.

— Тогда зачем мы пригибаемся? Затем, чтобы в нас не попали пули? Да?!

— Затем, что сейчас Вадим будет ехать на бешеной скорости, маневрировать и петлять. Ты можешь удариться головой о стекло. И вообще, лучше пригни голову и не смотри, что происходит.

— Вот здесь много улочек. Сейчас попробуем уйти, — нервно сказал Вадим и надавил на газ.

Ладка слегка вскрикнула, обхватила голову руками и попыталась удержать равновесие, потому что машину стало кидать из стороны в сторону.

— Маш, тебе страшно?

— Нет.

— А мне страшно. А почему ты не боишься?

— Потому, что

я уже устала бояться.

— Что значит устала?

— Я боялась целую неделю. Боялась каждый час, каждую минуту и каждую секунду. У меня больше нет сил. По сравнению с тем, что я пережила, это просто мелочи.

— Ничего себе мелочи. А если они будут стрелять?

— Не думаю. Не совсем же они дураки. Среди бела дня, прямо на улице.

— Да сейчас все только среди бела дня и стреляют. Ты включи телевизор и посмотри хоть какую-нибудь криминальную передачу.

— О нет. Только не это. Я теперь такие передачи вообще смотреть не буду. Я бы лучше что-нибудь про любовь посмотрела.

— Ну, Машка, ты и влипла. Съездила отдохнуть, называется. А где ж теперь этот Анатолий или как там его, Молоток?

— Не знаю и не хочу знать.

— Как это не знаешь?

— Я только видела, как он уплыл на катере. Может, его кто грохнул, а может, он куда сбежал.

— Во дела…

— Девчонки, помолчите немного! — нервно закричал Вадим. — Своей болтовней совсем сосредоточиться не даете. Не могу я про Машкиных хахалей слушать!

Вадим включил громкую музыку, и машину закружило в бешеном ритме. Мы то яростно неслись, то где-то стояли и что-то пережидали, то ехали вновь и проскакивали все светофоры… Но наконец Вадим достал из кармана платок, вытер выступивший на лбу пот, выключил музыку и в изнеможении произнес:

— Все чисто. Как обещал. Сейчас я завожу Ладку домой, а Машу приглашаю в ресторан.

— Где они? — подняла голову Лада.

— Думаю, что они уже в другом районе. Маша, так ты посидишь со мной в ресторане?

— Да, — тихо ответила я и смахнула нечаянно нахлынувшие слезы.

ГЛАВА 20

Мы сидели в небольшом ресторанчике, слушали тихую музыку и смотрели друг другу в глаза. Вадим заметно нервничал и постукивал пальцами по крышке стола. Я пристально смотрела ему в глаза и думала о том, что я знаю этого человека уже черт знает сколько лет и все эти годы он никогда не рвал связующие нас нити и даже никогда не делал большой промежуток между нашими звонками. Ему всегда было спокойно от того, что я есть и что я рядом, да и просто от того, что я существую. С годами мы даже менялись ролями. Я постепенно утрачивала вкус нашей любви, а он, наоборот, загорался ко мне все большей и большей страстью. Я вспомнила наше знакомство и наши первые встречи. Инициатором наших с ним отношений была именно я, потому что Вадим не желал играть с огнем и попытался держаться от меня на расстоянии. Но он не учел, что со мной очень трудно соблюдать дистанцию, потому что я женщина, которая притягивает к себе, как магнит. Я запретный плод, и тот, кто меня вкусил, уже не сможет об мне не думать и не вспоминать моих горячих объятий и тех страстных ночей, которые я способна дарить. Однажды я встретила Вадима, сбила его с верного семейного пути и с головой окунулась в свое новое, бурное и страстное увлечение. Тогда, в самом начале наших отношений, я не обратила внимания на то, что он женат, и не придала этому особого значения; я поняла это только тогда, когда наши чувства стали слишком сильны, а наши » встречи — чересчур частыми. Я поняла, что значит любить и при этом делить мужчину с другой женщиной… Я очень хорошо это осознала и смогла ощутить. Слишком много было пролито слез, и слишком много он мне недодал, потому что какую-то часть себя он давал той, другой, которая была у него всегда по ту сторону жизни. С годами все изменилось. Его взгляд, полный нежности, уже не трогал меня так, как раньше… Его слова уже не цепляли за душу, а его уговоры уже практически перестали на меня действовать. Да и не могло уже все быть точно так же, как было вначале, потому что годы идут и их уже никогда не остановишь. Возможно, мы просто стали старше, а может, отношения в нашем треугольнике кое-где дали трещину. Уже не было той магической силы, которая толкала нас в объятия друг к другу, наше обоюдное влечение стало каким-то блеклым и растеряло все краски, которые были ранее. Сила, которая постоянно толкала меня к Вадиму, умерла, а мои несбыточные и ранее желания просто прекратили свое существование и потеряли всякое право на жизнь. Я устала воровать собственное счастье через страдания, и во мне поубавилось того света, который может давать только влюбленная женщина. И все же, несмотря ни на что, именно этот мужчина смог разбудить во мне ту силу любви, которая затянулась на годы. Именно он заставил меня полюбить так, что я отреклась от обустройства собственной жизни и с головой окунулась в любовь, несмотря на все ее промахи, ошибки и разочарования.

— Как отдохнула? — нарушил тишину Вадим.

— Спасибо. Хорошо.

— Я это понял, когда встретил тебя в аэропорту.

— Правда?! Ты увидел, какая я отдохнувшая и загорелая?!

— Именно это я и увидел.

— Мне приятно, что ты так хорошо видишь. Вадим тут же посерьезнел и со всей возможной деликатностью спросил:

— Почему ты улетела?

— Потому, что я должна была от тебя улететь. От тебя, от себя и от наших с тобой отношений. Я устала, Вадим. Я просто очень устала. И вообще, что мы все обо мне да обо мне… Мне даже неудобно как-то… Ты-то как живешь? Как складывается все у тебя?

— Спасибо, паршиво.

— Почему?

— Потому, что у меня не было тебя.

— А сейчас я у тебя есть?

— Я сделаю все возможное, чтобы ты была рядом.

— Ты хочешь сказать, что ты уйдешь из семьи?

— Конечно. Это же не может продолжаться вечно.

— Ты уйдешь из семьи, когда пойдешь на пенсию? Вадим, я не хочу жить с пенсионером. Мне хочется пожить с еще работающим мужчиной.

— Ты хочешь сказать, что, когда я уйду на пенсию, я тебе буду не нужен? — нервно усмехнулся Вадим.

— Я хочу сказать, что, когда ты уйдешь на пенсию, ты будешь жить со своей женой. Встречай старость с тем же, с кем ты встретил молодость.

— Значит, когда я состарюсь, ты мне не будешь жесткие куски разжевывать? — попытался перевести все в шутку Вадим, но шутки не получалось. Она была какой-то грубой, жестокой и неумелой.

— Когда ты состаришься, ты будешь жить в своей семье и перестанешь кормить меня завтраками. Мне ничего не нужно. Все наши желания должны сбываться вовремя, а когда уже прошел отпущенный срок, они становятся не нужны. Ты мне не нужен Вадим.

— Маш, ну зачем ты так?

— Как?!

— Так!

— Как жена? Как дети?

— Маша, прекрати. Может, хватит уже? Ну сколько можно? Тебе нравится надо мной издеваться?

— Почему ты решил, что если я спрашиваю тебя о твоей семье, то я над тобой издеваюсь? Это часть твоей жизни, и я хочу про нее знать. За столько лет я имею право знать все.

— Маш, ну прекрати, а? Мы же здесь встретились не для того, чтобы разговаривать о моей семье.

— А для чего мы здесь с тобой встретились?

— Для того, чтобы поговорить о нас с тобой.

— А что о нас с тобой разговаривать? Мне кажется, что уже давно все ясно.

— Ничего не ясно. Это ты непонятно что надумала.

— Я просто хотела узнать, как здоровье твоих близких?

— Спасибо. У моих близких нормальное здоровье, — раздраженно ответил Вадим и нервно полез за сигаретой.

— Слава Богу. Это самое главное.

— Что самое главное?

— Самое главное, что у твоих близких все в полном порядке.

— Для меня это не самое главное. — Вадим нервно закурил и пустил колечки дыма в противоположную от меня сторону.