Запасной аэродром
Шрифт:
Кипяток подоспел быстро; Нина разлила чай, вытащила банку с вареньем, пододвинула щербатую сахарницу. И делала это так домашне, точно всю жизнь только тем и занималась, что поила его чаем в темной комнате запасного аэродрома.
– Симпатичный у вас сынишка. – улыбнулся Кравцов, ощутив потребность сказать ей нечто приятное.
– Да,
Она брякнула ложечкой и договорила, хотя Кравцов ничего не спросил:
– Дома-то оставить не с кем.
– Почему? – глупо вырвалось у него.
– Да так вот, – Нина повела плечами, точно заранее извиняясь за все. – Одни мы с ним и нездешние. – Кравцов понимающе кивнул, и она продолжила, приняв это за проявление интереса. – Работала я стюардессой, туда-сюда, в ночь – в день, замуж только в двадцать семь собралась. Коля больным уродился, нервная система у него не в порядке. Врожденная болезнь.
– Родовая травма, – машинально поправил Кравцов.
– Нет, болезнь, врачи сказали. Потому что поздний, говорят. До сих пор, как заволнуется, ручку у него сводит. Ну, вот так как-то все поехало, и остались мы вдвоем.
Замуж в двадцать семь, – зачем-то отсчитал Кравцов. – Женись я в том же возрасте – мой уже ходил бы во второй класс.
Он внимательно посмотрел на женщину и наметанным взглядом определил под глазами припухлости отеков. Сердечная недостаточность, явно. Почему не лечится?
Женщина заговорила дальше. Зачем она рассказывает мне свою жизнь? – думал Кравцов со странным чувством, будто сейчас повторяется нечто, однажды уже им пережитое. – Зачем? Неужели я похож на попа, перед которым тянет вывернуть душу исповедью? Да нет, конечно, просто захотелось выговориться. А кому лучше это сделать, как не случайному встречному, которого никогда больше не увидишь и от которого заведомо не испытаешь зла?
– Скажите, а почему вы предложили мне выпить чаю? – все-таки спросил он, когда Нина умолкла.
– Почему?… Не знаю, – простодушно улыбнулась она. – У вас был такой измученный вид. И потом… От неожиданности, наверное: вы меня простите, но никто из мужчин никогда не интересовался моим сыном.
– Но ведь кто-то же смастерил ему револьвер?
– Револьвер?… – Нина непонимающе сдвинула брови, от чего лицо ее вдруг сделалось таким милым, что Кравцов невольно улыбнулся. – А, пистолет… Пистолет сделал сосед дядя Гриша. Старый добрый пьяница, он не в счет.
Она хотела что-то добавить, но в комнату вбежал Коля, молча протягивая револьвер – теперь уже прямо Кравцову.
Он нагнулся, пытаясь закрепить вконец размозженную деревяшку, и тут же ощутил на себе испытующий взгляд. Кравцов выпрямился – мальчик смотрел в упор; его черноглазое лицо было искажено взрослым напряжением, точно изо всех сил пытался он выудить из памяти нечто, вьющееся у самой поверхности, но ловко ускользающее прочь.
– Эх, брат, совсем он у тебя развалился, – Кравцов вздохнул, кое-как загнав гвозди обратно. – Совсем… Слушай, знаешь что… Я пришлю тебе настоящий револьвер. Никелированный, с крутящимся барабаном!
Мальчик не отвечал, угрюмо спрятав глаза.
– Нет, точно! – Кравцов обернулся к Нине, мгновенно загоревшись неожиданной и благородной идеей. – Запишите мне адрес, я куплю в Ленинграде хороший револьвер и пришлю!
За неимением иной бумаги он протянул ей свой билет.
– А сколько это стоит? Если вправду, я денег дам…
– Да бросьте вы! – отмахнулся Кравцов, мучимый нешуточным припадком великодушия. – Занесет опять к вам – сочтемся!
Конец ознакомительного фрагмента.