Запасной
Шрифт:
Нас допрашивали. Мы ничего не выдали.
Нас отвели в отдельные комнаты, допрашивали ещё.
Мне велели встать на колени. Вошли двое мужчин, кричали на меня.
Они ушли.
Включали ужасную музыку. Скрипка, которую скребет сердитый двухлетний ребёнок.
Что это?
Голос крикнул: Тишина!
Я убедился, что музыка была не записью, а настоящим ребёнком, возможно, тоже находившимся в плену. Во имя всего святого, что этот ребёнок делал со скрипкой? Что они делали с этим ребёнком?
Мужчины
Я улыбнулся: Добро пожаловать на вечеринку, приятель.
Я не воспринимал это достаточно серьёзно. Один из мужчин схватил меня и толкнул к стене. На нём была чёрная балаклава. Он сдавил предплечьем мне шею, выплевывая каждое слово. Он прижал меня плечами к бетону. Он приказал мне встать в трёх футах от стены, руки над головой, кончиками пальцев упереться в стену.
Стресс.
Две минуты.
Десять минут.
Плечи начало сводить.
Я едва дышал.
Вошла женщина. На её лице была шемага. Она продолжала что-то говорить, я не понимал. Я не мог уследить.
Потом я понял. Мама. Она говорила о матери.
Твоя мама была беременна, когда умерла, да? Твоим братом или сестрой? Мусульманский ребенок!
Я боролся с тем, чтобы повернуть голову и посмотреть на неё. Я ничего не говорил, но кричал на неё глазами. Ты делаешь это ради моего блага или своего? Это такие учения? Или ты ловишь от этого кайф?
Она вышла. Один из похитителей плюнул мне в лицо.
Мы услышали звуки выстрелов.
И вертолёт.
Нас перетащили в другую комнату, и кто-то крикнул: Всё!Конец учениям!
Было подведение итогов, во время которого один из инструкторов принёс полусерьёзные извинения по поводу того, что связано с матерью.
Нам было трудно найти о вас что-то такое, что вы были бы шокированы тем, что мы знаем.
Я молчал.
Мы посчитали, что вас нужно проверить.
Я молчал.
Но мы немного переборщили.
Да, есть немного.
Позже я узнал, что ещё двое солдат на учениях сошли с ума.
46
Я едва успел прийти в себя после Бодмин-Мура, как пришло известие от бабушки. Она хотела, чтобы я поехал на Карибы. Двухнедельный тур в честь шестидесятилетия её правления, мой первый официальный королевский тур в качестве её представителя.
Было странно, что меня так внезапно, по щелчку пальцев, отозвали из армии.
Но потом я понял, что это совсем не странно.
В конце концов, она была моим командиром.
Март 2012 года. Я прилетел в Белиз, проехал из аэропорта на своё первое мероприятие по дорогам, заполненным людьми, все они размахивали знаками и флагами. На первой и на каждой последующей остановке я пил домашний алкоголь за бабушку и хозяев и множество раз исполнил местный танец под названием пунта.
Я также впервые попробовал суп из коровьих ног, который был более острым, чем домашний алкоголь.
На одной остановке я сказал толпе: Unu come, mek we goo paati. В переводе с креольского это означает: Давайте веселиться. Толпа ахнула.
Люди аплодировали и выкрикивали моё имя, но многие выкрикивали имя матери. На одной остановке какая-то женщина обняла меня и заплакала: Сын Дианы! А потом упала в обморок.
Я посетил затерянный город под названием Ксунантунич. Процветающий мегаполис майя много веков назад, сказал мне гид. Я поднялся на каменный храм Эль Кастильо, искусно украшенный иероглифами, фризами, лицами. На вершине кто-то сказал, что это самая высокая точка во всём государстве. Вид был потрясающий, но я не мог не посмотреть вниз на ноги. Внизу лежали кости несметного количества мертвых королевских особ майя. Вестминстерское аббатство майя.
На Багамах я встречался с министрами, музыкантами, журналистами, спортсменами, священниками. Я присутствовал на церковных службах, уличных праздниках, государственном ужине и провозглашал много тостов. Я отправился на остров Харбор на скоростном катере, который сломался и начал тонуть. Когда мы выкачивали воду, вместе с нами плыл катер прессы. Я хотел сказать отказаться от их помощи, но пришлось либо пересесть к ним, либо плыть по воде.
Я встретил Индию Хикс, крестницу папы, одну из маминых подружек невесты. Она повела меня вдоль пляжа Харбор-Айленд. Песок был ярко-розовым. Розовый песок? Я почувствовал себя под кайфом. Но было не совсем неприятно. Она рассказала мне, почему песок розовый, научное объяснение, которое я не понял.
В какой-то момент я посетил стадион, полный детей. Они жили в крайней нищете, сталкивались с ежедневными трудностями, и всё же встретили меня ликующими возгласами и смехом. Мы играли, танцевали, немного боксировали. Я всегда любил детей, но с этой группой я чувствовал ещё более тесную связь, потому что только что стал крестным отцом сына Марко — Джаспера. Большая честь. И важная веха, думал я, в моей эволюции как мужчины.
К концу визита багамские дети собрались вокруг меня и преподнесли подарок.
Гигантскую серебряную корону и огромную красную накидку.
Один из них сказал: Для её величества.
Я прослежу, чтобы она это получила.
Я обнял многих из них на выходе со стадиона, а в самолёте до следующей посадки я с гордостью носил их корону. Она была размером с пасхальную корзину, и мои помощники разразились приступами истерического смеха.
Вы выглядите совершенным идиотом, сэр.
Возможно. Но я собираюсь надеть её во время следующей посадки.