Запертый в Сибири

Семененко Павел

— Что, гадина? Свитру мне кто порвал, а? — с обидой спросил Михайло, разглядывая шов на просвет. — Вон что! Дырка на дырке!

Рысь пободала головой его бедро и растянулась перед ним на полу. Будто бы говоря: «Ну, я порвала, но ведь женщина, и я жрать хотела! Зато сейчас смотри, какая я благодарная, какая к тебе дружелюбная»!

— Ай ты, — с улыбкой потянул Михайло, потрепав рысь под подбородком. — Ай ты, хитрюга!

Та, в знак покорности, зажмурилась, замурлыкала.

— Ладно, иди-ка. На работу тебе пора. Вставай-вставай. Сработай хоть бы зайчика, — Михайло выпустил рысь на улицу и захлопнул дверь.

Лиза

прошлась по двору, обнюхала свои владения, в два прыжка перемахнула через забор, обнесённый частоколом, и бесшумно скрылась среди заснеженных елей.

Михайло завтракал в полной тишине, разглядывая узоры на окне, тронутом морозом. На стене, рядом с окном, на ржавом гвозде висел космопропуск третьего уровня. На нём чисто выбритый, улыбающийся парень на фото и надпись «Яров Михайло Прокопьевич, бортинженер, к-л „Свобода“ ГТРФ». Совсем не похожий на этого густо заросшего мужика, с перепачканными смолой руками.

Миша хлебал мясной суп, заедая его драниками. Пока ел суп, поспел чаёк. Михайло сначала наполнил термос. Затем, плеснув себе немного в кружку, он взял с полки книжку, нацепил очки и прокашлялся.

Попив чайку, он поднялся и отправился в подсобку, пристроенную к избе. Брага бодро побулькивала во флягах. Скоро Оська приведёт «делегацию» из тавенской деревеньки. Надо обязательно выгнать самогон на этой неделе. Если самогона не будет, тавенцы рассердятся. Избу подпалить могут. Мишаня проверил брагу, попробовал на вкус, устремив взгляд в потолок, причмокнул языком. Брага вызрела, можно на днях варить самогон.

Миша снял с подставки плазменное ружьё, щелкнул предохранителем. Раздался звук, похожий на звук фотовспышки — пи-и-и-и-и-ииииии. Давление в плазмобаллоне упало до 0,1 кроны, всего-то на десяток выстрелов. Михайло вздохнул. Это ружьё было единственным его цивилизованным оружием. За пару свеженьких плазмобаллонов он готов был отдать все меха и украшения, которые тавенцы иногда меняли на «горячую воду».

Михайло надел шерстяной воротник, душегрейку на заячьем меху. Вторые штаны, теплые носки, унты. Напялил шубу с высоким воротом, на груди которой было прилеплено замызганное старое удостоверение члена экипажа космолайнера. Завязал под подбородком уши соболиной шапки. Закинул на плечо лом в чехле, взял рюкзак со снастями и плазменное ружьё.

Снежок приветливо захрустел под ногами, когда Миша вышел за ворота, подперев их бревном. Не спеша он шёл к озеру, размышляя о Маугли. Он прочитал эту книгу раз сто. В избе было примерно два десятка бумажных книг, около тысячи аудиокниг и примерно тысяч двести электронных книг на ридере. Аккумулятор ридера сдох давным-давно, электричество, вырабатываемое темперезонансной «зарядкой» пришлось ему не по вкусу. Вместе с ридером сдохло и разнообразное чтение. Остался лишь десяток бумажных книжек, которые Михайло прочитал месяца за два и знал все наизусть.

Добравшись натоптанной тропкой до озера, Мишаня пошёл к проруби. Она была накрыта бурой блестящей плёнкой — «грелкой» на солнечных батареях. Грелка, видимо, не знала, что день через день температура будет падать до пятидесяти ниже нуля, а то и ниже. Поэтому кое-какая корка льда, сантиметров десять, всё же намерзала.

Михайло снял варежки, сбросил рюкзак, убрал грелку, расчехлил лом и принялся долбить прозрачный, словно хрусталь, лёд. Затем выловил сачком осколки, чтоб не мешали. Достал из рюкзака удочки: древнюю кивковую, с трескучей катушкой, и вполне цивильную, на магнитной тяге, похожую на сковороду. «Магнитку» Михайло не любил и называл её бессовестной вещью. А простую, кивковую уважал. На такую ещё его дед удил. Мишаня вынул складной стульчик и установил его на краю проруби. Затем обнёс седалище по кругу слаженной из пихтовых лап и веток защитой от ветра. Насадил мучного червяка, плюнул на мормышку, по древней рыбацкой традиции, и опустил крючок в прорубь.

Рыбе зимой не хватает кислорода и некоторые окуньки нет-нет, да всплывали поздороваться. Мишаня смотрел на их круглые рты, осторожно потягивающие, будто кипяток, воздух с поверхности. Поверхность проруби из-за маленьких льдинок выглядела словно бы шершавое зеркало, в котором отражались плывущие по синему небу облака. Окуни клевали облака, высовывая рты словно бы из зазеркалья.

Кивок задрожал. Михайло затаил дыхание и прищурился. Раз… два… Три! Он резко подсёк и затрещал катушкой. Спустя мгновение у его ног барахтался упитанный краснохвостый окунёк. Вскоре клюнул такой же королевич в красных сапогах.

Больше двадцати минут кивок не шелохнулся ни разу. Михайло осторожно положил удочку, прижал её ногой, чтоб рыба в воду не утащила, и достал термос. Стянул зубами варежку, отвинтил крышку-кружку и поставил на снег, затем с характерным чпоком вынул пробку и налил в крышку-кружку горячего чаю. Попивая чай с привкусом термосовой пробки, Мишаня улыбался и ахал. Пить горячий чай на морозе просто сказочное удовольствие, только делать это нужно поспешно, иначе он быстро остывает.

Неподалёку послышался чей-то рык и Мишаня, бросив кружку, вскинул ружьё и щёлкнул предохранителем, а уж потом только посмотрел сквозь прицел на причину шума. К его рыболовному седалищу бежала Лиза. Вернее, пятилась и волокла за собой пушистую белую тушку.

«Ай, моя ты девонька! Зайчика сработала!» — Михайло поднялся, поставил ружьё, взял окуня и пошёл навстречу рыси.

— На, на, моя хорошая, — Мишаня бросил рыбку, и Лиза поймала её на лету. — Дай-ка мне. Погоди-ка… Да это… никак песец?!

Михайло держал Лизкину добычу на вытянутых руках и с восхищением рассматривал. Ай да добыча. Шапку с такого зверя сшить — тавенским царём сразу станешь! Луноликие ниц падут! Дааа, песец — гость из заполярья. Редкий гость. Первый песец за десять лет. Ничего не поделаешь, надо на «магнитку» быстренько рыбы надёргать и идти свежевать Лизкину «работу».

Михайло сложил кивковую удочку в рюкзак, взял «магнитку». Покрутил генератор сверху, щелкнул включателем, в прорубь тут же булькнули три криталлических риппера-виброхвоста. Маленькие медленно двигающиеся приманки с вибрирующим хвостом. Мишаня установил глубину четыре метра. На такой глубине хорошо берёт, видать, виброхвост бликует хорошо, заметно. За такую добычу окуни дерутся.

Немудрено, что клюнуло почти сразу. Миша установил глубину на ноль, и магнит потянул криталл на поверхность. Криталлические наживки поднялись вместе с окунями, которые их проглотили. Выловив рыбу сачко, Мишаня принялся собирать снасти. Лиза, пользуясь моментом, слямзила одного окуня вместе с криталлической наживкой и незаметно от Мишани сожрала его. Миша пошёл в избу, держа песца подмышкой и слегка придерживая его второй рукой.