Записки астролога

Борщ Татьяна

Сила традиции столь велика, что украденная девушка обычно домой не возвращается. Тем бо­лее, что ее часто просто насилуют в первую же ночь, проведенную вне дома. А если девушка все же уходит, то, чтобы избежать позора, ей прихо­дится навсегда уезжать из родных мест.

На этот раз ситуация осложнилась и тем, что с Ширин (так звали нашу красавицу) никто не собирался считаться. Ее увезли в дальний аул, к родственникам каскадера. Ночью жених попро­сту изнасиловал ее, а наутро женщины повязали ей платок — символ замужней женщины. И никто не знал, где она и что с ней. Когда же, наконец, истина обнаружилась, то Ширин была уже беременна. К тому же все боялись ее мужа,

и никто не хотел с ним связываться. Она при­няла свою судьбу и вскоре родила сына.

Так случилось превращение сказочной прин­цессы в настоящую Золушку. Она жила в гор­ном селе, у родственников мужа, и покорно де­лала все, что положено делать азиатской снохе. А положено было много чего — стирать на всех, готовить на всех, мыть тяжелые грязные каза­ны, а самое главное — никогда не перечить, быть молчаливой, услужливой и покорной.

Молодая, наивная, неопытная, не привык­шая к деревенской жизни, совершенно чужая в этих местах, в первые годы своего замужества она много страдала и плакала. Муж, которому быстро наскучила молодая красавица, отправил­ся на поиски приключений и приезжал в аул не очень часто. Она была рада этому, поскольку ненавидела его всем сердцем, а он бил, наси­ловал и всячески унижал ее.

Через пять лет она родила второго сына, а еще через год муж забрал ее и детей и переехал в столицу Киргизстана — Бишкек. Он купил огромный дом под самыми горами, обустроил его и продолжал вести свою жизнь. Чем зани­мался он, Ширин не знала. Только догадыва­лась, что это был какой-то незаконный, полу­бандитский бизнес. Большой любитель старины, он привозил домой дорогие антикварные вещи, и их особняк стал похож на музей.

Жить стало легче — появились деньги, рос­ли сыновья, и не было ненавистных мужниных родственников. Время от времени у него появ­лялись другие женщины, чего он совершенно не скрывал. Наглый, грубый, развратный, он привозил их домой, где устраивались настоя­щие вакханалии. Так продолжалось, пока дети были малы, но когда они подросли, оргии пре­кратились. По-своему муж любил детей и не хотел, чтобы они видели его бесчинства. Ши­рин была ему чужой, он по-скотски относился к ней и ко всему женскому роду. Уйти от него было невозможно — раз и навсегда он предуп­редил, что если она надумает сбежать, то ска­тертью дорога, но сыновья останутся с ним. Ширин не могла покинуть детей, — она и жила-то только для них. Мальчики были красивы, та­лантливы и очень любили свою мать. Их любовь спасала ее от депрессии, тоски и самого страш­ного — нежелания жить.

Так прошли долгие десять лет. За это время Ширин сильно изменилась — в ней уже не было той сияющей, сверкающей красоты, которой вос­хищались когда-то поклонники. И тем не менее она умудрилась сохранить себя — оставалась та­кой же легкой, аристократичной, изысканной и сдержанной. Она никогда никому не жаловалась, и никто не знал ее истории. В 30 лет она стала работать журналисткой на телевидении — в это время они с мужем жили уже как совершенно чужие люди. У него были свои комнаты в доме, а у нее и детей — свои. С ними жила няня — пожилая русская женщина, которая помогала Ширин по хозяйству, любила и жалела ее.

Мы познакомились, когда ей было 35 лет. Она позвонила, представилась и попросила о встрече. Тогда астрология в нашей стране только начина-ла выходить из подполья, и Ширин хотела сде­лать передачу об астрологах и нашем центре. Это было интересно, и я быстро согласилась. Есте­ственно, я ничего не знала о ней и ее прошлом, по обратила внимание на приятную внешность, хороший вкус, мягкие аристократичные манеры и тот врожденный артистизм,

которым отлича­лись все ее движения. Она выглядела утомленной, уставшей и не совсем здоровой. В ней совершенно не было той смелости и развязности, которой от­личаются многие журналисты. Но свое дело Ши­рин знала, и передача получилась неплохой.

С той поры она стала частой гостьей нашего офиса и однажды очень деликатно попросила сде­лать ей гороскоп. Я удивилась тому, что ей всего 35, — она выглядела очень утомленной и от этого казалась старше своих лет. Как будто сила жизни медленно покидала это стройное, изящное тело, уступая место неизвестному тайному недугу.

Рожденная под знаком Весов, Ширин тща­тельно следила за своим здоровьем, занималась йогой и часто сидела на различных диетах. Про­блемы были не в физическом теле — эмоцио­нальный стресс, пережитый 15 лет назад, годы страданий и унижений сделали свое дело. Здесь надо было лечить не тело, а душу.

Но прогноз был оптимистичен — через два года, в возрасте 37 лет, ее жизнь могла изме­ниться. Поездка за границу, любовь, развод и новая, совершенно другая жизнь.

«Фантастика, — недоверчиво прошептала Ширин, — разве это может быть? Но все равно спасибо».

Она рассказала о своем прошлом и принесла несколько фильмов, в которых некогда блистала.

Я не могла поверить своим глазам — эта моло­дая, полная жизни красавица и уставшая, не­смелая женщина — одно и то же лицо?

Однажды она пригласила нас в свой дом. Муж отсутствовал, нас встретила сама хозяйка и не­высокая русская пожилая женщина. Два красивых темноволосых мальчика с любопытством разгля­дывали гостей. Сам дом производил странное, тревожное впечатление. Темно-красные ковро­вые дорожки на лестнице напоминали пятна за­пекшейся крови. Старинная, немыслимо доро­гая темная мебель, персидские ковры, мрачные стены, увешанные антикварными вышивками в темно-вишневых тонах. Все это рождало чувство тревоги и тоски. Старинные кувшины во дворе, почти первобытные, восточные казаны и эти мрачные горы, возвышающиеся прямо над забо­ром. Как можно жить в таком доме? Казалось, эти стены видели все, кроме радости и счастья.

Мы ужинали во дворе под старым развесис­тым абрикосовым деревом. Темнело. Было про­хладно, но в дом заходить не хотелось.

Мальчики с любопытством смотрели на «жи­вого» астролога и ловили каждое сказанное слово. Старшему было 14 лет, и он был похож на вос­точного принца из старинной-старинной сказки... Внимательный, вдумчивый, очень краси­вый, он интересовался религией, философией, занимался восточными единоборствами и му­зыкой. Круг его интересов резко отличался от того, чем занимался отец. Он любил и понимал животных, много занимался змеями. Они его не кусали, и он совершенно не боялся их. Змеи жили в ближних горах, мальчик ловил их и при­носил домой.

Младшему исполнилось 9 лет, и он очень походил на свою мать.

Было видно, что дети обожают Ширин, и она в их присутствии резко менялась — молоде­ла, хорошела, смеялась беззаботно и весело.

Большой, вместительный, темный дом был для них чужим, хотя они уже давно жили в нем. Это мрачное творение их деспотичного отца уже сейчас выглядело пустым и покинутым. И было странное, но абсолютно твердое чувство, что эта троица уже недолго проживет здесь. Перс­пектива другого будущего уже витала в воздухе, обволакивая их лица и их фигуры. Между этим домом и этими людьми уже не было никакой связи. Казалось, подует ветер и их всех унесет отсюда в другие, более счастливые места, в дру­гое, более счастливое будущее.