Записки черной кошки. По мотивам жизни
Шрифт:
И вот мать увидела себя молодой и красивой и дочь еще маленькой девочкой. И наблюдает словно со стороны.
– Маша, давай быстрее! Что ты еле плетёшься! Опять опоздаем!
– Прости, мам. Я стараюсь, сапоги неудобные, скользкие.
– Скользкие ей… Зато теплые! На распродаже успела! А ты недовольна еще… Вечно с соплями своими… Говорила вставать раньше! Опять полночи свои книжки читала!
– Я не хочу другую, мам. Другая колючая…
– Зато красивая! И тёплая! Можно и потерпеть! И выпрямись! Как Баба яга выглядишь! Горе ты мое…
Дочь, шла низко опустив голову и глотая обидные слезы! Она знала, что мама желает ей только добра. Старается для нее. Но вот почему нельзя быть немного ласковее? Она уже привыкла к такому обращению. И почти не обращала внимания. Но иногда возникали откуда-то эти дурацкие слезы. И вроде не обижала ее мать, не била. Старалась, чтобы у нее все было. А ласковые, добрые слова считала глупостью. Ведь одевает и обувает и кормит. Это ли не доказательство любви?!
И снова моргнула Кошка и вернулось все на круги своя.
И задумались 2 женщины. Мать и дочь. А ведь и взрослая дочь тоже не со зла ругает мать, переживает за нее. Чтоб не заболела, чтоб сыта была. Только как выразить не знает, не умеет. Точно также считает, главное ведь делает для нее все. И дела свои откладывает, ради нее. И мать это знает. Но вот на закате дней, хочется чтоб по-доброму, по-человечески…
Только как научиться по-доброму, если не было примера. Поняла старенькая мама ошибку, да уж поздно! Ушло время.
Дочка тоже задумалась, вот ее в детстве ругали всегда, и что хорошего? И она выросла строгой со своей семьей тоже сантименты не разводит. И считает это нормальным, только вот частенько стала замечать понурившуюся головенку сынишки, когда вот так отчитывала его. Ну а что если изменить… Вырваться из замкнутого круга и остановить эту глупую привычную традицию строгости на ней? Мать то уже понятно ничего не изменит. Но она то еще молодая и дети ее могут быть счастливее. Да и мать уже жалко, старенькая она…
– Мамуль, пойдём. Как ты? Не замерзла?
Ласковые слова царапали горло и произносились с трудом, как чужеродные какие… Но ничего, она привыкнет, не сразу, но научится высказывать любовь и заботу словами.
Мать засияла, обрадовалась.
– Пойдём, доча. Знаешь, я давно хотела попросить прощения за…
– Знаю, мамуль… Ничего, я уж и забыла давно. И ты меня прости за ругань мою… Ведь люблю и тебя и детей больше всего на свете… А вот языком не могу выразить, как та Кошка…
Они несмело засмеялись, пробуя новые отношения на вкус немного с опаской…
Кошка удовлетворенно муркнула и пошла дальше, проваливаясь мягкими лапками в рыхлый снежок.
Странные существа люди, думала Кошка, имеют такой совершенный механизм как язык и не умеют им пользоваться. И часто говорят не то что думают. А что думают не говорят…
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ
КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ
Черная Кошка сидела под козырьком больницы. На улице моросил занудный дождик и все вокруг было серым и неуютным. В такую погоду хочется завернуться в пледик и подремать. Но Кошке было сухо и тепло в пушистой черной шубке. Ей нравилась улица и погода. Она жила уже девятую Жизнь и научилась воспринимать ее такую как есть.
На крыльцо поднялись мать с дочкой и остановились перевести дух под козырьком. Мама нервничала и подгоняла молоденькую дочку, почти девочку. Девушка же наоборот не торопилась заходить в двери и мялась, стараясь оттянуть время.
– Мам, но я не хочу. Мне жалко! – с отчаянием воскликнула девушка.
– Опять двадцать пять! – всплеснула руками мама – Ведь обсудили же уже все! Нельзя тебе сейчас рожать! Нельзя! Ты всю жизнь себе загубишь! Хочешь как я? Матерью одиночкой мыкаться? Ни образования получить не сможешь, ни работу хорошую. Никому с ребенком не нужна будешь! Ну придет время родишь, когда замуж выйдешь за хорошего парня. Этот – то твой… не очень женится стремиться. Да это быстро и не больно, под наркозом. Уснешь, проснешься и все! А так представь, пеленки, кашки, болячки…ты еще молодая такая. Я не могу тебе помогать, у самой ничего нет! Пошли!
Конец ознакомительного фрагмента.