Записки грибника
Шрифт:
Потом сборы и поход в храм. После возвращения садимся завтракать, опосля него у детворы свободное время, они уматывают кататься с гор и на коньках.
Никодим уходит к друзьям, приползет к вечеру 'и сыт и пьян и ус в табаке' Марфа останется на хозяйстве. Но ненадолго, поставит, что нужно к обеду в ещё горячую печь, томиться, в птичнике покормит оставшихся кур, соберет яйца. По мелочи сделав, что необходимо, и если не её очередь, уйдет на посиделки к одной их многочисленных подруг.
Так что ближе к середине дня,
Пока сижу в коморке, он по усадьбе круги нарезает. Умный, пока все дома его не слышно и не видно, но стоит Никодиму выйти за ворота… Выползает из конуры и всем своим видом дает понять, что он теперь старший… Остальные для него не авторитет, может и рыкнуть в случае чего.
Так что сижу у заиндевелого окошка, псина тащит службу, вроде все при делах.
На улице холодно и скоро, должна, вернутся, банда саночных конькобежцев, опять приползут мокрые как мыши, все в синяках и шишках.
Две недели назад, увидел каким жадным взглядом, дети, смотрели на группу ребятишек катавшихся на замерзшем пруду, решил, надо и для своих смастерить что-то подобное. Покупать местные не стал, уж больно они хлипкие какие, не они, а крепеж к валенку, только ноги ломать.
В заначке нашел кусок жесткой кожи, вырезал две подошвы, из железной пластины сделал супинатор и ещё две пластины. Сделал крепеж для лезвий, на которое выпросил у Никодима старую саблю, Данила порубил её на пластинки и придал форму. Несколько дней пытался заточить, изругался вдрызг, ну не получается по середке желобок, хоть ты тресни. Потом приноровился, краем камня вытягивать, только он природный осыпается быстро, одну пару с трудом сделал, оставшиеся заточил по простому.
Отдал испытателям, по довольным лицам, когда они вернулись, понял, прошло удачно. Они наперебой хвастались, кто какие повороты делал, кто упал, за льдинку запнувшись, кто, не успев остановиться вовремя, сбил других ребят. С того дня и пошло, конькобежно-саночное катание.
Как — то так сложилось, что я забрал под свое крыло всех мальчишек…, ага, 'как-то так' только сначала разосрался с Никодимом вдрызг. Посмотрел, как он припахал мелюзгу, и не увидел ничего, такого что они, не поняли бы за пару дней, много ли ума надо, чтоб научиться полировать на суконно-тряпичном круге детали? Или собрать мусор, перебрать его, вытащить весь металл, отнести к Даниле и сор, кстати, тоже туда.
Слова за слово, он одно, я два, он злиться, я откровенно смеюсь, довел мужика, после ужина вывел всех ребят, поставил передо мной и закатил речугу, дескать, — ' Федор для вас, отец родной, мамка родная, да и бабка с дедом'
Я возмутился, — 'А Машка что хуже будет?'
Тут уже пришлось отбиваться от Марфы, — 'Ненадобно девке, грамоту разуметь, цифирь токмо нужна'
У бедной девочки в глазах слезы налились, я подмигнул, успокаивая 'все будет хорошо'
Ничего, дожму зловредную хозяйку, отдаст Машу, куда они от меня денутся.
Остаток вечера посвятил плану учебных занятий, он получился довольно куцый, подумал немного и решил ребятам что-то типа военного дела организовать, тактику, стратегию…
'Мелькнула мысль про военно-штабные игры с участием кучи игрушечных солдатиков'
Стрельбы там из своих творений… А почему бы и нет?
Утром ждал сюрприз, завтрак мне накрыли на кухне вместе с воспитанниками, я человек не гордый, с шутками и прибаутками, заточили утреннюю трапезу, поблагодарили Марфу и пошли на работу.
Спросил у Никодима фронт работ. Надо было видеть всю гамму чувств на его лохматой морде, у него аж борода встопорщилась от возмущения, а глаза как две плошки стали…
Взял за локоть, и на ухо по-тихому сказал, — 'Не при детях, отойдем, ругай, сколько хочешь'
Отошли. Выгнал мою команду на улицу, а там, между прочим, мороз с десять градусов. Велел им идти в дом и ждать там. Когда за ними закрылась дверь, повернулся к меднику, — Ругай, — и низко нагнул голову.
Он сначала замахнулся, отвесить леща, но видимо передумал, взял за плечо развернул и дал пинка.
Дальше был разговор. Зачитываю ему пункты своего плана, он или кивал, или ворчал или рычал, но чаще спорили.
Договорились, что под учебный класс заберу бывшую химическую лабораторию, но надо будет устроить печки для обогрева, иначе околеем к концу первого урока.
Никодим съязвил, — Эка невидаль, в овраг за ноги оттащим, чай до весны не завоняете. А мне все покойнее будет. Там дыры в стенах…
Я сказал, — ' что с ребятами их заделаю, щели законопатим, стол там есть, пару лавок нужно'
Как сказал меченный ' высокие договаривающиеся стороны пришли к консенсусу'
До обеда, трудились по заданию партии и правительства, после него небольшой отдых и вперед, артель имени первого соборного уложения, выходила на работу по ремонту и благоустройству будущего учебного класса. Делов было… Дольше с Данилы печки ждали. Худо-бедно, но за седмицу управились. Я это время даром не терял, наведался к плотнику, поставил задачу, выложил задаток, забрал дощечки нужно размера и целую неделю рисовал по вечерам алфавит, по которому меня в моей школе учили.
С тоской вспомнил учебные пособия и склонившись над очередной доской, высунув от усердия язык обводил карандашный контур, бессмертного творения — 'ма-ма мы-ла ра-му' подумав, исправил на другое, нечего девчонке лишний раз напоминать. ' БА-БА МЫ-ЛА РА-МУ'
Моя каморка за последние дни превратилась в филиал учительской комнаты, шагу ступить нельзя, чтоб не наткнуться, на что ни будь. На стройке остался пустяк, сделать классную доску. Плотник обещал через пару дней отдать, я хотел побыстрей забрать, но клею надо дать просохнуть.