Записки грибника
Шрифт:
Надо будет освятить его… Точно, опробуем, как работает, разберем для проверки, выявим дефекты, исправим. Позовем отца Серафима, в его присутствии соберем и снова запустим. Пусть посмотрит, что и как делается, попутно буду объяснять, глядишь и удастся получить благословление…
Если с этой стороны пройдет удачно, тогда можно будет смело делать большого монстра, и пусть только кто ни будь, попробует обвинить меня в связях с сатаной…'
Никодим хотел ставить плотину, я на бумаге доказывал ненужность, говорить о том, что разузнал,
Назывался разный лес, глина, камни. Землекопов надо было не меньше полусотни, подвод штук тридцать вместе с возчиками. Медник перечислял стоимость, а я умножал, складывал, вычитал, тихо шизея…
Он закончил перечислять, Когда у меня получилась сумма, я озвучил её, — Сто двадцать три рубля и двадцать шесть алтын.
Никодим подпер щеку кулаком, во взгляде появилась вселенская тоска, — Отродясь стока в руках не держал.
— Я тебе потом сказать хотел, — Отложив свою самописку, полез в папку за бумагой, — место для плотины плохое…
— Откель ведаешь?
— Со стариками тамошними поговорил, они с того оврага, песок берут… Брали…
Никодим вскинулся, ноздри его хищно раздулись, — А землица как? Совсем худая?
Я, молча кивнул.
— От тварь, даже словом не намекнул… Значиться Архипка Шадровитый нам дерьмо подсунул… — Вспомнил ещё один аспект, — Федька, а как же теперь твоя механизма крутиться будет…
Давно это было, в подпитии с Никодимом прибывали, дернул меня черт за язык, помечтать вслух, ну и обозвал наш пресс и точилку суконную, механизмом. Он опосля, полдня пытал, что это такое, объяснил. Теперь для него все, что сложней молотка, механизм.
Сделав успокаивающий жест:- 'все нормально мол' взял ручку и стал рисовать принципиальную схему двигателя, попутно рассказывая, как он будет работать. Это заняло всего минут пятнадцать.
После небольшой паузы, Никодим высказался, — Бесовщина какая-то, — и перекрестился.
— Ты Никону скажи, что стрелки в часах на башне Кремлевской, нечистая сила крутит. А что, разве не так, мужик обученный раз в день ворот покрутит, гирьки поднимая… А может и правда, бес за цепку тянет?
— То механика освященная… — Никодим поднял вверх палец.
— Так и мы, нашу освятим, отца Серафима позовем…
— Он тя как раз… как зайца промеж ушей, кадилом освятит…
— Ладно, об заклад биться с тобой не стану. Со священником сам поговорю. Лучше мне вот что скажи, мы такую сможем сделать?
— Кто это, мы?
— Ты, я, Данила, Сидор, Силантия с ребятишками позовем…
— Эти на помогают, — Тон его исполнился сарказма, — знатные рукодельники, особливо как давеча…
— А что было давеча?
— А то не ведаешь.
— Нет. Мне никто ничего не говорил.
И тут наступила невнятная пауза, я как раз убирал рисунок в папку, а Никодим почему-то замолчал.
Поднял голову, он отвел взгляд, и стал разминать кисти рук.
'Сейчас, врать будет'
Чувствуя, что затянувшееся молчание выдает его, он заговорил, — Ну… Так… Э… А ничего там все…
Вроде как хорошо…
Поставив локти на стол, я положил подбородок на сцепленные кисти рук, добродушно улыбнулся и посоветовал не врать, ибо не получается. Никодим заерзал по лавке.
Или я не прав, или наш уважаемый хозяин замешан по самые уши.
— Поведай о делах наших скорбных.
— Это, о каких?
— Никодим ты же ведь не иудей, вопросом на вопрос отвечать, — из-за его упорства и нежелания отвечать, я начал волноваться. Может чего с ребятами случилось? Да вроде бы все при руках и ногах и глаза на месте…
'Когда обсуждали вопрос обучения ребят мастерству, поставил одно условие, оно собственно и вызвало больше всего споров и нареканий. Оплата труда. За свой труд наши дети должны были получать заработную плату, на достойном уровне скажу вам, у кожевников поденщик столько же получал, две копейки в день.
Никодим считал, что все заработанное ими, принадлежит ему, хозяину и учителю, потому что он их кормит, поит, одевает. А мне претит наказывать этих мелких человеков поркой, думаю таким способом внушения, можно только последние мозги выбить. Другой стимул нужен, иная мотивация, ты учишься, это твоя работа, а она должна оплачиваться. В твоей работе есть брак, двойки или что-то иное, тебя штрафуют и ты не получаешь заработанное. Когда у тебя есть деньги на карманные расходы… К хорошему привыкаешь быстро…
Мной был составлен греховник, так они его назвали, каждый пункт расписан, особое внимание уделялось технике безопасности, есть у меня такой пунктик. Благодаря нему, с моим хобби, ставшим здесь профессией, до сих пор глаза и руки целы. Зарплата ещё не выдавалась и мои нотации, предупреждения, объявления о штрафах, пока воспринимаются в шутку, для них это какая-то игра, затеянная дядькой Федором. Что ж, кто смеется последним, а кто-то в последний раз, и думаю, что это буду не я.
Взять хотя бы Клима, спокойный, рассудительный, выполняет все нравоучения от и до… Братья, если и получат, то это будет, дай бог алтын на двоих, Дмитрию надо напоминать…'
Вспомнилась утренняя трапеза, Клим откусывал хлеб и брал его правой рукой, в то время как левая спокойно лежала на столе…
— И что случилось с Климом? Покалечил парня?
Никодим стал похож на нашкодившего кота. Отвел взгляд в сторону, и начал говорить…
'Пацан сидел за полировальником, доделывая последний кран. Никодим, с кем-то поругавшийся, метался по мастерской в поисках жертвы. Отложив в плетеный короб с опилками, последнюю на сегодня деталь, Клим с братьями приступил к уборке. Меднику показалась, что они рано закончили (он всегда их этим третирует, когда меня рядом нет, они молчат, да только я об этом знаю) Он наехал на них, — 'рано, мол, ещё'