Шрифт:
Записки из леса
Глава 1. Тигровая падь
Вспоминаю поход «по ягоды» в Тигровую падь. В заповеднике запрещена охота, поэтому беру с собой петарды и топорик. Я еду на электричке к затерянному в тайге полустанку.
Поезд «влетает» в широкую пойму реки, окаймлённую осенними горами и сопками. Нигде вы не увидите таких разнообразных и ярких красок, как в уссурийской осени. Один пейзаж – золотой: там растут берёзы и ильмы. Другой – багряный, озаряемый пламенем клёнов. Третий, в дубравах – коричнево-медный. Четвёртый, в кедровниках –
И когда эти цветовые пятна сливаются в единой большой панораме, тогда, поднявшись на хребет, ты видишь эту грандиозную, бескрайнюю аппликацию осени.
Вот и приехал – лесной полустанок. Вьётся в деревьях тропинка таёжников. Продвигаюсь неспешно к верховьям распадка. Старый лес вдоль тропы – могучий, прекрасный! Тут к небу устремились высокие колонны кедра, а там древние липы формируют свод, благоухает бархат, коснувшись веткой лица, а в окнах света, вдоль серебристой речки, блещет красками зрелая осень.
Тихо, безлюдно. В этих краях очень мало городов и заводов, здесь нечасты поля, карьеры, трассы, турбазы. Здесь тайными маршрутами ещё ходят тигры. Здесь в хвойных распадках ещё алеет плодами женьшень. Здесь, как очень мало где на планете, ты можешь ощутить себя отшельником, человеком не социума, а Мира. И это лучшее из всех ощущений, которые я могу позволить себе в моей жизни.
Давно это было.
Здешний лес можно сравнить с природным садом, одаривающим щедро любого прохожего. К спелому кишмишу неравнодушны также осы, муравьи, птицы, белки, полёвки и медведи. В крае их два вида: гималайский и бурый, и оба буквально не слазят с деревьев, когда поспеет кишмиш. Потчуются оба по-медвежьи просто: дерут лиану на себя, обрывая побеги, и ловят ртом урожайные «кисти».
Дальневосточный бурый медведь весьма агрессивен, а гималайский – и вовсе «ужас» тайги! Очаровательный облик олимпийского мишки, всего «каких-то» 100-150 килограммов веса, но когти древолаза и очень вредный характер. Каждый год я слышу рассказы таёжников о нападении гималайцев на человека и домашних животных.
А вот и первые дары природы: красные кисти барбариса, боярышник. Собираю ягоды для приготовления «чайного сбора». Более 30 видов съедобных плодов и ягод можно заготавливать в уссурийском крае. Дикий виноград, лимонник, брусника, голубика, клюква, камчатская жимолость, красная смородина…
Спускаюсь к речушке набрать чистой горной воды для чая , и вдруг грозный рык заставляет меня замереть. Внизу, метров в двадцати, под большим кедром тигр с добычей!
Тигровая падь в один миг превратилась в тигровую пасть!
Тигр приподнялся и нервно бил хвостом по кустам жимолости. Я соображал:
– Он внизу –значит не прыгнет! Нельзя повернутся спиной- тогда хана! Его надо чем-то отвлечь! Петарды не помогут! Пока запалишь, будет поздно!
Я стал пятиться, вверх по склону. Тигр опять зарычал, с каким- то шипеньем. Я отошел вверх еще на пять метров. Тигр встал во весь рост, показывая себя. Это была тигрица!
– Если
Но обошлось, тигр остался с добычей.
А то вы бы не узнали о красотах Тигровой пади.
Глава 2. Медведь – шатун
– Шатун! Шатун!
С этим криком в лесничество вбежал обходчик Ким, как будто большой медведь гнался за ним. Лесничество находилось на территории Уссурийского заповедника, недалеко от биостанции, на
озере Ханко, где работал мой сокурсник Николай, который зашел в лесничество по делам тигров.
Старший лесничий сказал:
– Это дело серьезное, весь лес взбудоражит, – и стал звонить в район.
Потом выдал Киму и Николаю пятизарядные карабины, а также рацию, и попросил их проследить за шатуном.
До леса доехали они на вездеходе, вышли, надели снегоступы из ивовых прутьев и вошли под величественные своды заснеженной амурской тайги, в поисках следов. С ними была собака Кима, опытная лайка. Через несколько километров она нашла медвежью берлогу, в которой было полно воды, уже покрытой льдом. Вот ,что разбудило старого медведя, судя по следам самца весом не менее двухсот килограмм.
Медведя, который среди зимы пробудился от спячки и обозленный и голодный бродит по лесу называют шатуном. Он опасен для любого зверя и даже человека.
Лайка облаяла толстый тополь, где на высоте четырех метров среди снега виднелось дупло. По мнению зоолога там устроил лежку черный ,гималайский медведь. (Они меньше бурых медведей и спят на деревьях). На стволе дерева были глубокие царапины от когтей на высоте двух метров, очевидно, шатун пытался достать меньшего брата на обед. Но ствол тополя от мороза стал твердый как камень и скользкий, и шатун пошел дальше. Медведю зимой требуется пять – десять килограмм мяса в день, чтобы не замерзнуть.
Уже третьи сутки большой бурый медведь, поднятый из берлоги талой водой, бродил по лесу голодный и злой. В первый день он нашел на дереве лежку черного медведя, но не смог до него добраться и съесть. Зимой в тайге трудно найти ягоды, грибы все под глубоким снегом, там же прячутся зайцы, тетерева и мыши. Даже кабаны, как подводные лодки идут тоннелями в снегу.
На второй день шатун почуял человека с железом и стал уходить в сторону реки. Он вспоминал медведицу , с которой гулял весной и пытался найти ее берлогу чтобы убить и съесть ее и медвежат. Он посматривал и прислушивался к воронам, которые могли указать падаль, вынюхивал у стволов сосен запасы кедровых орешек ,припасенных бурундуками и дважды ему повезло, но это лишь притупило голод , ему было нужно мясо или рыба.