Записки из модного дома

Капризная Лана

Артем обвел нас разъяренным взглядом и помчался в кабинет Ларисы. Я разрывалась от желания: немедленно спрятаться в женском туалете или услышать все своими ушами.

— «Я самая влиятельная фигура в мире моды»? Что вы себе позволяете?! — Артем брызгал слюной от возмущения.

— В чем дело? — спокойно спросила Лариса, нажимая на пульт телевизора.

— Это я должен у вас спросить, в чем дело, госпожа Серебрякова? С каких пор вы стали самым влиятельным человеком в мире моды?!

Лариса обратила взор на открытую дверь. Елена мгновенно перехватила взгляд, рванула к проему и запечатала кабинет.

Мы со значением переглянулись.

— Она его переговорит, — сделала первую ставку Вера.

— Не факт, — выдвинул свою версию Миша.

— Неужели все закончится увольнением? — испуганно спросила Римма.

— Ты кого имеешь в виду? — уточнил Женя. — Ее или его?

— Неужели ты думаешь, у нее столько власти? — еще испуганнее спросила Римма.

Женя задумался.

— Они поубивают друг друга, — сделала ставку я.

— Не факт, — отозвалась Ася, — у нее ногти длиннее.

Мы нервно засмеялись. Елена шикнула на нас и склонила ухо к двери кабинета.

— Давай-давай, — подстегнул ее Миша, — и получишь дверью в лоб.

Елена обернулась, сделала страшное лицо и вдруг бодро отпрыгнула в сторону.

Из кабинета пулей вылетел Артем, промчался по редакции и вылетел за дверь. Мы с интересом переглянулись и кивнули Вере — она выиграла.

Лариса вышла из кабинета и обвела нас надменным взглядом:

— Что за тусовка в разгар рабочего дня?

Мы с задумчивыми лицами начали броуновское движение: кто-то отходил от Миши, кто-то, наоборот, склонился к его монитору, типа, разглядывает иллюстрации для номера. Елена, благодаря своему любопытству оказавшаяся в стороне, со злорадной ухмылкой следила за нашей нервической суетой.

— Отличная передача! — вдруг сказал Миша, откинувшись на стуле и заложив руки за голову.

— Тебе понравилось, Мишель? — приподняла брови Лариса.

— Не то слово! — подтвердил Миша. — Всем понравилось, да?

— Да! Да. Еще бы!.. — дружно заголосили мы.

— А господину редакционному директору, значит, не понравилось? — ехидно уточнил Миша.

Мы снова сделали задумчивые лица: что будет?

— Господин редакционный директор… — протянула Лариса. — Зайди ко мне в кабинет, Мишель, мы это обсудим.

О-хо-хо-нюшки! Где мои сигареты?

Явление второе. Те же и пылкий творец

Я смотрю, наша редакции медленно, но верно стала напоминать сессии японского парламента — сплошные разборки. Сегодня мы снова отсиживались под столами. Но, что удивительно, виной тому была не Лариса, а внештатный колумнист — какой-то видный общественно-политический журналист, которого привлекли к сотрудничеству для интеллектуального блеска. И ему, видите ли, не понравилось, как сократили его гениальную статью. Ну и гонорар меньший достался. Благодаря отсутствию в редакции Ларисы, которая такие ситуации разруливает еще у турникета издательства, этот видный журналист прокрался на наш этаж и устроил творческую истерику. Он кричал и брызгался слюной так, что привлек внимание нашего вездесущего редакционного директора. Артем подхватил пылкого творца под ручку и увлек в свой кабинет.

— Ну, все. Это был твой последний день в редакции. Можешь начинать прощаться с этими глянцевыми стенами, — зловеще сказал Елене Миша.

— Что?! —

изумилась она.

— Ничего хорошего, — ответил Миша, — это твоя обязанность — затыкать глотки недовольным, пока Лариса на педикюре.

Как черта помянешь, так он тут как тут.

— Что за тусовка в разгар рабочего дня? — спросила Лариса, входя в редакцию.

Мы только-только начали вылезать из-под столов. А литредактор, на которую посыпались все шишки, до сих пор всхлипывала.

— Спроси у старшОй, — с усмешкой кивнул Миша на Елену. Та чуть не задохнулась от такой подлости.

— Я слушаю, — сказала Лариса, медленно снимая перчатки.

— Ээээээ… — мгновенно поняла свою оплошность Елена.

— Я. Слушаю. — С нажимом повторила Лариса, уже более внимательно обводя взглядом редакцию.

— Лариса Владимировна, — в дверях вечной бледной тенью появилась Зоя, — Артем Сергеевич просил вас зайти к нему, как только вы вернетесь.

— Зачем? — приподняла брови Лариса.

— Я не знаю, — привычно испугалась Зоя.

— Кто-нибудь знает? — Лариса снова внимательно осмотрела редакцию.

— Я не прикасалась к этой статье! — вдруг заголосила литредактор.

Я аж дернулась от неожиданности.

— Понятно, — задумчиво ответила Лариса. — Зоя, передай Артему Сергеевичу, что творческие вопросы у нас решает главный редактор, а не редакционный директор.

Зоя испарилась. Лариса поманила пальцем Елену и скрылась в своем кабинете. Не успели мы с облегчением вздохнуть и добраться до стульев, как в редакцию влетел Артем. И по привычному маршруту промчался к нашей мымре. Через пару минут оттуда пулей вылетела Елена.

— Что за тон?! Вы с кем разговариваете… — только и успели услышать мы разъяренный голос Ларисы через открывшуюся дверь, как она снова захлопнулась.

Елена прислонилась к стене, перевела дух и подняла на Мишу полный ненависти взгляд.

— Ты думаешь, я не знаю, кто резал эту статью?! — прошипела она.

— Я?! — искренне изумился Миша. — Да я вообще писать не умею!

— Оно и заметно! — припечатала его Елена и едва успела увернуться от ежедневника, пущенного натренированной рукой нашей арт-примадонны.

Ежедневник врезался в стену аккурат над правым ухом Веры, и та с глухим стуком снова осела под стол. Не задумываясь, я последовала примеру непосредственного начальства.

Надо сваливать из этого сумасшедшего дома, хоть… хоть на фотосессию!

На Восток!

Вот и мне счастье сахарным полпудиком обломилось: нарисовалась командировка в Стамбул по приглашению Ассоциации турецких текстильщиков. Посредником выступил наш рекламный отдел. В обычной ситуации в Стамбул не загонишь никого, даже если наши рекламные девушки будут орудовать плетками-семихвостками. Но на этот раз ушлые турки совместили командировку с продолжительными майскими каникулами. И всем сразу и очень захотелось своими глазами увидеть Босфор. Но это же ниже нашего достоинства — вслух признаться, что хочется! Кроме меня, которой в этом сумасшедшем доме было уже на все наплевать, только Маринка подала голос. Но она только что вернулась со швейцарских ювелирных смотров, а у нас в редакции действует закон справедливости — ездить по очереди.