Записки из обгорелой тетрадки
Шрифт:
Смешно? Не скажите… Таких, как Джуля, хорошо, если одна на миллион, это я вам точно говорю! И ради нее можно было не то что на русском – на китайском и фарси заговорить!
Линки те были занятные. Стогофф, да, в смысле, Стогофф – это Йоу, а вот Пелевин меня не тронул совершенно, Джулька даже слегка обиделась. Потом еще эти двое… Сорокин и Лимонов… я так понял, что один из них пишет вполне документально – который????
Вот…
А началось все из-за того, что у меня сломалась машина!
Вообще-то, сначала я хотел взять джип. В России, как любит ехидно повторять папуля, нет дорог, есть лишь направления… Сам-то я был настроен оптимистичнее, но поскольку дело было зимой, а Джулька, вдобавок, чего-то там намекала насчет домика в провинции… короче говоря, «Хаммер» представлялся мне вполне подходящей штукой. Однако другой мой московский знакомый, Кибердемон 33, – как его зовут не по нику, я так и не узнал, – услышав про эту идею, заявил, что, если у меня нет знакомого генерала МВД или босса солнцевской мафии, «Хаммер» надо брать исключительно в комплектации «Пустынный патруль». То есть – бронированный, с крупнокалиберным «браунингом» со стороны водителя, автоматическим гранатометом для сидящего рядом, пусковой для TOW-2 и «стингером» на заднем сиденье. Потом он прислал большой смайл и подпись «Я пошутил!» – только вот я так и не понял: когда именно он пошутил?
В общем, я решил не вые… – как же это по-русски? – а, не выделяться, и попросту арендовал через Интернет в одном из московских агентств «Крайслер» 99-го года – задние сиденья у него тоже достаточно широкие, так что, если не вые… короче, места там хватает.
Джули встречала меня в аэропорту, и в жизни это светловолосое зеленоглазое чудо оказалось раз в тыщу лучше, чем на присылаемых фото. Я, правда, удивился, увидев, что она стоит одна посреди зала, ведь встречать меня обещали человек семь, но тут же забыл обо всем, подбежал, подхватил на руки, обнял, мы, словно в роскошной голливудской мелодраме, слились в поцелуе – и тут меня ослепило сразу десятком вспышек, зажужжали видеокамеры…
Оказалось, что остальная толпа встречавших пряталась в засаде – ждали. Гады.
Было их, как я уже сказал, семеро – тех, кто обещал меня встретить. Плюс четверо тех, кто не обещал, но пришел, плюс трое Джулькиных друзей, плюс еще пятеро, которых я никогда прежде не видел, но про которых было заявлено, что мне с ними надо непременно познакомиться – будет клёво. Ну, ладно… тем более, Джулька заверила меня, что в квартире поместимся все.
И действительно – поместились. Ящики, правда, пришлось составить в коридоре и подтаскивать по мере необходимости, а бутылки относили сначала на кухню, но потом курильщики начали ругаться, что им совершенно заставили проход, и тогда бутылки начали относить в ванную комнату.
Примерно в час ночи я понял, что если сейчас не встану и не окажусь каким-либо способом на свежем воздухе, то со мной произойдет нечто такое, после чего посмотреть Джуле в глаза я уже не смогу. Благо подвернулся подходящий повод – кончилось виски, и я немедленно завопил, что за виски должен ехать именно я! В конце концов, кто из присутствующих – янки?
А на обратном пути машина сломалась.
Если бы работал мобильник, я, наверное, просто бы позвонил Джульке и попросил прислать за мной кого-нибудь, но аккумулятор моего «Сони-Эрикссон» скончался, не перенеся акклиматизацию. Зато действовал GPS, и, судя по нему, до Джулиного дома было всего пара километров – три улицы и зеленое пятно под названием «Izmajlovskij park».
Было холодно, поэтому коробку с «Джеком Дэниэлсом» я волок на правом плече, а одну бутылку держал в правой руке – и периодически прикладывался к ней. Примерно до середины парка.
А потом откуда-то сзади донесся такой странный полувой-полустон: «Ви-и-иски»…
Я оглянулся.
Их было человек десять. Они обходили меня полукругом, точь-в-точь как волки с кассеты «Нэшнл джиогрэфик», и при этом неотрывно глядели… не на меня, а на ящик и початую бутылку в моей руке.
Кто они такие, я понял сразу – предупреждали.
Gopniki…
Бежать было бесполезно, да и не хотелось. Я просто неторопливо снял ящик с плеча, поставил его на снег, достал вторую бутылку… а потом с размаху ударил ими (бутылками) одной о другую.
Разбилась, к сожалению, только полупустая, но я решил, что для начала мне хватит и одной «розочки», а потом подвернется чей-нибудь крепкий череп, – и, встав в классическую «фехтовальную» стойку, приготовился умирать…
Только они не нападали – вся десятка выкаченными на полрожи глазами наблюдала, как медленно падают в снег последние капли из разбитой бутылки, и лишь полминуты спустя один из них хрипло произнес:
– Мужик… ты хоть понимаешь, че ты натворил?
В иное время года сквозь это оконце струилась нежная зелень – но сейчас была зима и тонкие ветки деревьев гнулись к земле под тяжестью снега.
– И все-таки, я не уверен…
– Барон, – в мягкое контральто явственно вкрались нотки раздражения, – вам когда-нибудь уже сообщали, что вы – старый зануда?
– Неоднократно, любезнейшая, неоднократно, – судя по тому, что в голосе мужчины раздражения ничуть не прибавилось, он действительно был не удивлен присвоенным ему эпитетом. – И все-таки…
– Но ведь я вам уже три раза все подробно объяснила!
– Значит, вы должны были получше выучить свою речь, – невозмутимо заметил барон. – Итак, любезная…
– Хорошо, – устало вздохнула женщина, – в четвертый и, надеюсь, в последний раз повторяю – мы собираемся убрать…
– Без имен!
– …этого нава, который причинил столько неприятностей Зеленому Дому, – зло закончила обладательница контральто. – Такая формулировка вас устроит, барон?
– Вполне. Вы продолжайте, продолжайте…
– Непосредственным исполнителем этой, как говорят челы, акции будет американский стрелок…
– Против участия которого я все же возражаю, – напомнил барон.
– Барон, – на этот раз жрица даже не пыталась скрыть раздражение, – вам когда-нибудь уже сообщали что вы – очень тупой и ограниченный зануда?