Записки Клуба Лазаря
Шрифт:
Мы были на южном берегу, как раз напротив верфи Перри и совсем рядом с входом в туннель Брюнеля под Темзой. В воздухе все еще стояла легкая дымка, а ветер гонял по мостовой черные перья пепла даже на этой стороне реки.
Только что начался отлив, у берега рядом с нами вода отступала, обнажая толстый слой черной тины. Оккам отдал мне свою подзорную трубу, которую мне пришлось немного настроить. От верфи осталась лишь тлеющая гора обуглившихся досок, некоторые из них, словно изломанные и почерневшие зубы, торчали из земли вокруг огромной разверженной воронки.
— Посмотрите на мол, — сказал Оккам, направляя подзорную трубу в сторону противоположного берега.
Уходивший в ангар помост превратился в груду искореженного железа, но его передняя часть, спускавшаяся в реку, практически избежала повреждений.
— Она все еще там.
— А теперь проведите прямую линию от того места, где он заканчивается, и в нашу сторону. Куда она нас приведет?
Опустив трубу, я провел воображаемую линию.
— Прямо сюда, — сказал я, поняв, что линия завершалась у нашего берега.
— Если мы предположим, что торпеда двигалась по этой траектории, значит, она должна была врезаться в берег перед нами.
— И взорваться?
— Я так не думаю, — сказал Оккам, подходя ближе к краю, где склон плавно переходил в черную тину, обнажившуюся после отлива. — Возможно, именно это и планировал Перри. Он не хотел, чтобы торпеда оказалась у нас в руках, или пытался спасти ее от взрыва. В любом случае если бы она взорвалась, то оставила бы какие-нибудь следы — уничтожила корабль или обрушила этот берег.
— Вы хотите сказать… — воскликнул я, подходя к Оккаму, — она все еще здесь, в глине? И мы можем забрать сердце? Оригинальный образец? Но как?
— Кто-то должен спуститься и найти его.
— Вы имеете в виду, пойти туда, в грязную, вонючую тину?
Оккам отнесся к моей нерешительности с явным неодобрением.
— Разве вы не хотите вернуть сердце?
— Конечно, хочу, но…
Он подобрал камень и бросил в тину — камень тут же скрылся из виду.
— Не волнуйтесь, — сказал он с улыбкой. — Я уже обо всем позаботился. Оглянитесь.
Я повернул голову и заметил приближавшуюся к нам группу самых чумазых и оборванных мужчин, женщин и детей, каких только видел в своей жизни. Их поношенная одежда была перепачкана грязью, а босые ноги почернели от постоянного контакта с землей. В руках у каждого была палка, некоторые взрослые несли за плечами мешки.
— Это же чистильщики канализации, — сказал я, поняв, что имел в виду Оккам.
Один из мужчин вышел вперед, козырек кожаной кепки скрывал его глаза.
— Верно, мистер, это мы. Где будем работать?
— Здесь, — сказал Оккам, указывая на место, куда упал камень.
— Сейчас на другой стороне реки можно собрать богатый урожай после пожара. Так что если вы хотите, чтобы мы остались здесь, заплатите нам два шиллинга сейчас и еще два, когда закончим.
Оккам сунул руку в карман, вытащил бумажник, передал две пригоршни монет и продолжил инструктаж.
— Вы должны найти большой металлический предмет. Я буду ждать вас здесь. Тщательно все проверьте, а потом пройдите вдоль берега вверх по реке.
— Хорошо, командир, договорились. Но если мы найдем что-то еще, то заберем себе, — сказал главный чистильщик, сжимая монеты в грязной руке и поворачиваясь к остальным. — Вы слышали, что сказал этот джентльмен? Начинайте! Чем быстрее мы закончим, тем скорее сможем перебраться на другой берег.
Разношерстная компания спустилась по ближайшей лестнице и пошла вдоль берега, деревянные доски, которые они привязали к ногам, не позволяли им проваливаться по пояс в тину. Самые младшие дети были такими легкими, что почти не оставляли за собой следов. Когда чистильщики вытаскивали ноги из трясины, образовавшиеся отверстия тут же заполнялись водой. Двигаясь по берегу в указанном Оккамом направлении, чистильщики сначала протыкали тину шестами и лишь затем переходили на новое место. Детей отправили поближе к воде, где тина была самой мягкой. Время от времени кто-то из них нагибался, вытаскивал что-то из трясины и убирал в мешок.
Мы наблюдали за ними, словно средневековые лорды, присматривающие за работой крестьян.
— Какой странный способ зарабатывать на жизнь, — заметил Оккам.
Я с большим интересом рассматривал чистильщиков. Они так непринужденно вели себя в обстоятельствах, где любой из нас умер бы от страха.
— По-моему, они вполне довольны.
И действительно, чистильщики смеялись, шутили и легко шли по скользкому илу.
Они работали около часа, на берегу уже образовалась длинная цепочка из заполненных водой следов.
— Они давно должны были найти ее, — с тревогой заметил Оккам.
— Возможно, она спрятана где-то глубже в тине?
— Нет. Если она была здесь, то находилась бы на поверхности. Особенно сейчас.
Я понял, что он имел в виду.
— Думаете, нам стоит прекратить?
Он посмотрел на середину реки.
— Скорее всего она где-то там. Пошла на дно. Как и мы с вами.
Снова начался прилив, и вода стала медленно наползать на тину. Не в силах противиться стихии, чистильщики вернулись на берег. Оккам отдал им оставшиеся деньги. Они, не слишком расстроившись из-за того, что упустили время отлива на другом берегу реки, пошли прочь, оставляя за собой грязные следы.
Вода подступала все ближе и ближе и наконец добралась до края отверстия у меня под ногами, угрожая подняться еще выше и утопить нас как котят в бочке. Но она остановилась. Когда колокол опустили под воду, мне показалось, что вся река сжалась до размеров маленькой лужицы. Оккам кричал через прикрепленную к трубке воронку — единственному источнику связи с людьми, находившимися на барже у нас над головами.
— Не раскачивайте его больше. Опускайте вниз.
У меня стало закладывать уши, но я заверил себя, что вода не сможет добраться до нас.