Записки купчинского гопника
Шрифт:
– Есть какой-нибудь человеческий синоним слову ТВЭЛ?
– Есть. ТВС.
Кто-то взмолился:
– Говорите по-русски!
– Я и говорю: ТВС от ВВЭР-440 погружается…
Самое удивительное, что даже шофер на выезде из города закричал на солдата:
– Ты чего – не понял? КСП позови!
Наверное, это заразно. Или думают: мы, мол, не хуже ядерщиков.
Короче говоря, ОЯТ привозят в специальных вагонах. Разгружают и отправляют на несколько лет в бассейн. Это самый мрачный бассейн из всех, которые мне доводилось видеть. Ходишь по плитам,
Переработка заключается в следующем. Из ОЯТ выделяют ценные компоненты. Как выразился главный инженер:
– Наш завод выпускает товарную продукцию трех ассортиментов: уран, плутоний и нептуний.
Мне очень понравилось, как он это сказал. С достоинством, но спокойно. Как будто три ассортимента – это бублики, рогалики и ромовые бабы.
В общем, полезное идет назад – в ядерный реактор. А бесполезное превращают в стекло и в таком виде хранят. Для безопасности. Если бы в 57-м году хранили в остеклованном виде, ничего бы не взорвалось.
Процесс остекловывания нам показали, но ничего интересного. Я ожидал нечто вроде мартеновской печи, а вместо этого – в темноте видна какая-то красненькая полосочка.
Мощности завода рассчитаны на переработку 400 тонн в год, а загружены только на 200 тонн. А французы с англичанами перерабатывают на двоих 3000 тонн. А шведы ОЯТ вообще принципиально не перерабатывают, только хранят. От выводов воздержусь.
В качестве философского обобщения: я думаю, человечество погубит само себя. Не обязательно атомщики, может, генетики, но кто-нибудь обязательно погубит. Зато бобрам будет хорошо.
– Ваше Купчино тоже нужно колючей проволокой огородить, – сказал шофер.
– А мне было бы страшно поехать в такой жуткий город, – сказала Аня. И хотя ей нисколько не было страшно, крепче прижалась ко мне.
Я не возражал. Я только заказал новую порцию коньяку, поскольку первая закончилась.
– Какой коньяк? – возмутился Жора. – Нам еще репортаж снимать.
– Иди, – сказал шофер, – снимай.
– Вы только посмотрите! – заорал Жора. – Он накосячил. Из-за него мы сидим тут в осаде. И он же еще издевается!
– По-моему, хорошо сидим, – засмеялась Аня и заерзала у меня на коленях.
– Я категорически запрещаю пить коньяк, – сказал Жора.
Все фыркнули.
– По крайней мере, я пить больше не буду.
Я вздохнул и сказал, что Жора напоминает мне одного человека.
Помню, в середине 90-х мы, как бы молодые политики, ездили в Данию учиться демократии. Целыми днями мы ходили по экскурсиям и слушали лекции. К счастью, на лекциях давали пиво. В Дании везде дают пиво.
Вечерами наша компания околачивалась по кабакам. Нередко заруливала в Христианию выкурить косячок. Мы были не прочь развлечься и с датскими
Зато как-то раз, выкурив косячок, я сорок минут разговаривал с негром. Не знаю, на каком языке мы разговаривали. Лично я говорил по-русски. А он – совершенно точно – не по-русски. Но мы прекрасно друг друга понимали. Мы шутили и смеялись. Короче говоря, отлично провели время.
В нашей группе был молодой человек, которого мы звали… Неважно, как мы его звали. Не буду вводить в искушение ревнителей нравственности. Назовем его Петя. Он ходил в костюме и плаще советского покроя. Датчане всерьез принимали Петю за сотрудника кейджиби.
Каждый день после официального ужина он отправлялся в общежитие, где мы жили, спать.
– Завтра рано вставать, – говорил Петя.
– И что? – спрашивали мы.
– Нужно выспаться.
– Зачем?
– Чтобы не засыпать на лекциях, – отвечал Петя.
Петя мог безо всякого ущерба для умственного развития спать на лекциях, поскольку лекции читались по-английски, а Петя английского не понимал.
Как-то раз мой приятель рассказал Пете анекдот.
Беседуют два джентльмена.
– Хотите сигару? – спрашивает первый джентльмен.
– Я не курю, – отвечает второй. – Я один раз покурил, потом долго кашлял. Мне не понравилось.
– Может, выпьем виски?
– Я не пью, – отвечает второй джентльмен. – Я один раз выпил, потом болела голова. Мне не понравилось.
– Может, сходим в кино? Посмотрим боевик?
– Я один раз смотрел боевик, – отвечает второй джентльмен. – Мне не понравилось. К тому же мой сын говорит…
– Извините, – вежливо говорит первый джентльмен, – насколько я понимаю, это ваш ЕДИНСТВЕННЫЙ сын?
Анекдот не слишком смешной, но он так подходил к Пете, что я долго и как-то истерически смеялся.
А Петя даже не обиделся. Он спросил, в чем смысл. Мы не смогли ему объяснить.
– Смешная история, – захихикала Аня, уже отпившая коньяка из второй порции. – И анекдот смешной.
Все, кроме Жоры, согласились, что история подходящая.
Глава девятая
В осаде
– Долго мы будем здесь сидеть? – всхлипнул Жора. – Может, они уже ушли?
Я пошел посмотреть. Вернувшись, вынужден был огорчить коллег. Они не только не ушли, их стало человек пятнадцать.
– Они нас боятся, – с гордостью сказал оператор. – Чувствуют, что всемером им не справиться.
Жора нервно ерзал на стуле. Искал выход из создавшегося положения. Не найдя, обрушился то ли на шофера, то ли на судьбу:
– Как можно было нарваться на ровном месте?!