Записки летчицы У-2. Женщины-авиаторы в годы Великой Отечественной войны. 1942–1945
Шрифт:
— Раз она больше всего подходит для этой работы, пошлем в 16-й полк Дрягину, — ответил Покрышкин.
На следующий день он сам взял меня в свою машину, и мы поехали в полк. Только отъехали от штаба дивизии, как заглох мотор. Александр Иванович рассмеялся и сказал:
— Ну вот, видишь, капитан, а ты говорила, что в приметы не надо верить?!
— Это случайность! — заметила я.
— Вот такие случайности и создают веру в приметы, — резюмировал он.
Я прибыла в 16-й гвардейский полк в разгар горячих воздушных боев за Яссы, в которых особенно отличился будущий дважды Герой Советского Союза Саша Клубов. Он сбил за два дня воздушных боев шесть фашистских самолетов. Тут в полк прибыли писатели — братья Тур.
Летчики прибежали ко мне на КП, требуя, чтобы я запретила фотографировать Клубова, так как он считает, что это плохая примета. Я запретила фотографировать Клубова, и он спокойно полетел на боевое задание. С писателями у меня возник серьезный конфликт, и они поехали жаловаться на меня А. И. Покрышкину.
Сначала он соглашался с ними и сожалел, что «девчонку» пришлось поставить комиссаром в такой боевой полк, хотя и временно. Однако когда услышал, что писатели возмущены тем, что комиссар якобы поддержала суеверие летчика, его веру в приметы, то дал другую оценку моим действиям. Он сказал:
— Я не ожидал, что такая молодая девчонка поняла суть дела и отдала правильный приказ. Ведь если бы она поддержала вас, писателей, не верящих в приметы, и летчика сфотографировали перед боем, то он бы воевал с позиции обреченного и не смог выйти победителем.
Боевой вылет пары А. Клубова оказался сложным: десять Ме-109 и два «Фокке-Вульфа-190» дрались с двумя нашими истребителями. Саша Клубов сбил в этом бою еще два самолета противника.
А. И. Покрышкин очень чутко и внимательно относился к молодежи (себя в 30 лет он уже считал «стариком»). Он никогда не жалел своего времени, чтобы обучать ребят, передавать им свой опыт, делиться всем нужным, что знал сам. Он не только учил мастерству боя, но и тому, как быть достойным гражданином своей Родины.
В сентябре 1944 года мы решили провести комсомольский актив дивизии «О задачах комсомольцев в предстоящих решающих боях на Сандомирском плацдарме», и я обратилась к Покрышкину за советом, кто бы мог сделать такой доклад. Я знала, что Александр Иванович очень занят — он участвовал в разработке предстоящих наступательных операций. Однако втайне я мечтала, чтобы эти задачи перед молодежью поставил сам командир дивизии — признанный ас. И он сказал, что перед молодыми летчиками, техниками и всей молодежью дивизии выступит сам.
Комсомольский актив удался. Выступление любимого командира зажгло молодые сердца. Летчики дрались храбро и отважно. В боях за Сандомирский плацдарм только комсомольцы дивизии сбили 35 самолетов противника и 60 — помогли сбить своим ведущим. Об этом комсомольском активе писал известный журналист Ю. А. Жуков в «Комсомольской правде» в октябре 1944 года.
Необыкновенным качеством А. И. Покрышкина был государственный подход к любой стороне жизни. Так, еще будучи старшим лейтенантом и капитаном, он разработал формулу победы: «Высота — скорость — маневр — огонь!» При этом он думал обо всех советских летчиках, о том, как нам одержать победу над очень сильным, опытным и умелым врагом — фашистской Германией.
Он говорил — девушкам на войне не место, потому что считал, что женщины созданы не для такого страшного дела, как убийство людей на войне, а для мира и сохранения жизни на земле.
Замечательные черты характера А. И. Покрышкина — любовь к Родине, принципиальность и требовательность, упорство и настойчивость, скромность и честность, доброта и нежность к людям — для всех нас, хорошо его знавших, являются примером, которому мы стараемся следовать в своей жизни.
Александр Иванович очень любил цветы, и мы всегда этому удивлялись. У него в землянке, в хате, где он размещал необходимые для совершенствования летного мастерства макеты самолетов, секстанты, мишени, всегда стояли цветы. Чаще всего это были полевые ромашки, васильки, а на Кубани — пионы, ирисы. После войны, когда Александр Иванович узнал, что я работаю по выведению новых сортов цветочных культур и мне удалось создать свои сорта, он выразил
…Александр Иванович, несмотря на серьезность и суровый вид, любил и пошутить. Как-то я в 1976 году была в гостях у Покрышкиных на даче в поселке Черное, и мы гуляли по лесу. Я сказала Александру Ивановичу: «Как же так, там, на фронте, вы не разрешали мне ходить в брюках, когда в этом была необходимость, а сейчас Мария Кузьминична (жена Покрышкина. — И. Д.) и дочка Светочка ходят в брюках?» Он ответил, смеясь: «Тебе я мог приказать, а что я могу сделать с ними?»
Александр Иванович Покрышкин очень чутко и внимательно относился к окружающим его людям, особенно к подчиненным, и этому учил и других. К нему в дом запросто мог прийти любой ветеран дивизии. Очень, очень многим он помог улучшить жилищные условия, и делал это не только в форме письма на своем депутатском бланке. Так, например, мы жили втроем в маленькой однокомнатной квартире (12,3 квадратных метра). И из-за этих «лишних» 0,3 квадратного метра чиновники Ленинского района Москвы не ставили мою семью (двух фронтовиков) на учет. Дескать, у вас более 4 квадратных метров на человека. Александр Иванович выкроил время и посетил председателя райисполкома по моему делу, вопрос о поставке на учет был вскоре решен.
Когда я защитила докторскую диссертацию в 1972 году, то мне очень хотелось, чтобы на моем торжестве были фронтовые подруги и друзья-покрышкинцы. Александр Иванович в тот вечер был занят на другом мероприятии, но все-таки выделил время и для меня. Ощущение торжества во много раз увеличилось от присутствия его и Марии Кузьминичны на этом вечере.
Александр Иванович, поздравляя меня с успехом, произнес мудрые слова: «Ирина! Ты теперь стала большим начальником, но не забывай о своих подчиненных. Никогда не унижай их, не делай обидных замечаний, не бойся похвалить, будь всегда справедлива и добра. Не бойся услышать в свой адрес замечания, думай об этих замечаниях и учитывай их в дальнейшем».
Моей опорой и основными помощниками при работе с комсомольцами дивизии были комсорги полков. Комсорг авиаполка — должность, которая входит в штатное расписание. Когда я пришла в 16-й гвардейский истребительный полк, мне представили невысокого, круглолицего старшего сержанта с объемистым портфелем в руках — комсорга полка Ивана Кабанова. На другой день я опять увидела его, ходящего по аэродрому с портфелем. Я спросила, что у него в портфеле. Он ответил, что «там ведомости по сбору членских взносов и списки комсомольцев по эскадрильям». Я посоветовала ему с портфелем по аэродрому не ходить, чтобы не вызывать насмешек со стороны техников, которым он сам был недавно, а лучше помочь кому-нибудь из них, если есть свободное время.
Вообще И. Кабанов показался мне очень вялым, безынициативным и не подходящим для работы комсомольского организатора. Об этом я доложила начальнику политотдела дивизии Мачневу. К тому же оказалось, что среди комсоргов эскадрилий совсем нет летчиков, нет авторитетных и уважаемых ребят среди комсомольского актива. Чуть позже я обратила внимание на комсорга эскадрильи — механика самолета, прибывшего из училища, — Юрия Храповицкого. В то время мы были на переучивании в селе Черниговка, и надо было активизировать комсомольскую работу. Решили, что для прославленного покрышкинского полка было бы хорошо назначить комсоргом Юрия Храповицкого. Переговорили с ним, но он стал на себя всякие нелепости наговаривать, чтобы его не переводили из механиков в комсорги полка. Он был отличным специалистом, быстро устранял повреждения самолета, и летчики его ценили. Но вскоре политотделу удалось перевести Юрия Храповицкого в комсорги полка, и комсомольская работа в полку оживилась, стала примером для других.