Записки летчицы У-2. Женщины-авиаторы в годы Великой Отечественной войны. 1942–1945
Шрифт:
За свою короткую жизнь (менее 52 лет) им было разработано и спроектировано более 300 самолетов 16 разнообразных типов: истребителей, бомбардировщиков, разведчиков, пассажирских, учебных и пр.
Самолеты Н. Н. Поликарпова с успехом демонстрировались на международных выставках. В 1930 году двухместный самолет Р-5 смешанной конструкции на международном конкурсе в Тегеране занял первое место и был признан лучшим в мире разведчиком. В 1934 году он был основным спасателем челюскинцев, выгрузившихся на лед из затонувшего корабля «Челюскин». Первые Герои Советского Союза — летчики на самолете Р-5 при ураганном ветре, тумане, при посадке на неровные небольшие льдины Чукотского моря спасли 104
Как писал впоследствии Герой Советского Союза летчик B. C. Молоков, на машине Р-5, где не было мест для пассажиров, ему удавалось вывозить по шесть человек за один раз.
Летом 1942 года, как я уже рассказывала, меня спас на этом самолете от фашистского плена летчик братского полка капитан А. Мхитаров. Позже, в 1974 году, генерал-майор авиации А. Мхитаров написал в журнале «Авиация и космонавтика», что тогда, в 1942 году, был поставлен рекорд по грузоподъемности самолета Р-5. Самолет перевез девять человек, две стокилограммовые бомбы, вещи вынужденных пассажиров и некоторое оборудование самолета.
Н. Н. Поликарпов считал, что каждый конструктор должен и сам полетать на своем самолете, чтобы лучше понять требования летчиков. Он в 1935 году на заводе имени Менжинского организовал аэроклуб. Вместе с рабочими, инженерами, инструкторами он прошел курс обучения полетам на У-2 и получил удостоверение гражданского пилота 4-го класса.
Н. Н. Поликарпов не терпел топтания на месте, не выносил самоуспокоенности. Сам он учился всегда и требовал того же от других. Его достижения были отмечены премиями, наградами (ордена Ленина, Красной Звезды), а в 1940 году ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда. В 1937 году Поликарпов был избран депутатом Верховного Совета СССР по Энгельсскому сельскому избирательному округу (из Энгельса наш полк на его самолетах У-2 вылетел на фронт).
Поликарпов очень переживал по поводу задержки запуска в серийное производство его нового совершенного самолета И-185, который имел скорость 685 км/час, три 20-миллиметровые пушки, мог брать две бомбы, а под крыльями было установлено четыре реактивных снаряда. В то время по своим летно-тактическим данным этот самолет превосходил истребители США, Англии, фашистской Германии. Некоторые экземпляры И-185 прошли испытание на фронте Великой Отечественной войны в 1942 году и получили хорошие отзывы летчиков. И все же И-185 в серию не запускали. Поговаривали, что самолет И-185, полностью отработанный на производстве и летных испытаниях, передают конструктору Лавочкину. Всполошились некоторые конструкторы КБ Поликарпова: «Отдать готовую машину нашему «конкуренту»?» Н. Н. Поликарпов отрезал: «Сейчас война! Никаких конкурентов нет. Мы все работаем для победы!» Передача этих материалов и чертежей Лавочкину сократила сроки создания истребителя Ла-5, сыгравшего большую роль в войне. Вот каким был конструктор Николай Николаевич Поликарпов!
В последние годы жизни Н. Н. Поликарпов создал ряд других машин, отличавшихся новизной замысла. В 1944 году он спроектировал одноместный реактивный истребитель-перехватчик «Малютка» с жидкостным реактивным двигателем, с двумя пушками (23 мм), работа над которым была прекращена в том же году, после смерти Николая Николаевича…
Его внук (сын дочери Марианны) Андрей Владимирович Коршунов на встрече со школьниками в поселке Шишкин Лес Подольского района Московской области вспоминал, что его дед постоянно говорил: «Самое большое богатство в мире — это время. Оно драгоценно, потому что невозвратимо. Кто не ведет ему счет и тратит его попусту, ничего в жизни не достигнет». Надо полагать, что Андрей Владимирович
Глава 4
В дивизии легендарного А. И. Покрышкина
Прибыв в 9-ю гвардейскую истребительную авиадивизию, как и положено, я представилась начальнику политотдела дивизии полковнику Д. К. Мачневу. Он выглядел подтянутым, с портупеей через плечо, спокойным, строгим и деловым человеком. Когда он говорил, то слегка подкашливал, как бы подкрепляя сказанное им. У него не было привычки кричать и вообще повышать голос. Во всем его виде чувствовалась военная выправка старого служаки, несгибаемого комиссара времен Гражданской войны. Когда он делал доклады на собраниях или митингах, то в его речах чувствовалась глубина и фундаментальность. Многим хотелось его слушать и учиться так же логически строить свои выступления.
Он прошелся по комнате, потом сказал мне тоном Каренина из романа «Анна Каренина»: «Согласно вашим должностным обязанностям вам часто придется бывать в боевых полках, где много молодых ребят. За вами будут ухаживать. Если вы разрешите себе отвечать на эти ухаживания, то работать в политотделе дивизии не будете. Вы должны помнить о своей должности и звании. Перейдем к делу…» Мачнев стал перечислять мои обязанности, затем подчеркнул, что я буду информировать его о жизни и работе полка, в котором побываю.
В мои обязанности входило: осуществлять руководство комсоргами в полках, организовывать работу стенной печати (боевых листков), вечера молодежи и танцевальные, читку поступающей в дивизию периодической печати. А также быть в курсе боевой работы полков, помогать осуществлять связь наших воинов с тылом, организовывать информацию для многотиражной газеты о героях нашей дивизии.
Дмитрий Константинович Мачнев был сухим, строгим начальником и, казалось, никогда не отступал от этих правил. Так, например, к нам в дивизию приехало корпусное начальство — помощник начальника политотдела корпуса по комсомольской работе майор Малов. Где-то надо было устроить его, я попросила комсорга 16-го полка Юрия Храповицкого взять майора к себе в комнату, на два-три дня. Майор Малов побыл несколько дней у Храповицкого и поступил крайне неэтично. Он нашел под матрасом дневник Храповицкого, в котором Юрий описывал свои отношения с девушками, и принес этот дневник Мачневу. Полковник тут же написал письмо в корпус о возвращении наградного дела Храповицкого за его «аморальное поведение».
Д. К. Мачнев не очень-то ценил и поощрял работу своих помощников. Так было и со мной. Начальник отдела кадров Г. Кашуба пришел к нему с предложением, что меня следует уже представить к новому званию майора, так как и должность моя выше капитанской, но Мачнев сказал: «Нет, нет. Я пока дослужился до звания майора, ох сколько времени прошло! А она еще слишком молода для звания майора». Так я и осталась до конца войны в звании гвардии капитана, полученном мной еще в 46-м гвардейском авиаполку.
Мачнев мог спокойно «сдать» своего работника на что угодно, лишь бы ему была хотя бы какая-то маленькая выгода. Так, к нам в дивизию был назначен заместителем командира дивизии полковник Л. И. Горегляд. Офицеры решили в узком кругу отметить назначение. Горегляд говорит: «Надо бы позвать кого-нибудь из девочек. Полковник Мачнев! У вас там есть капитан, давайте ее сюда к нам пригласим». Мачнев тут же послал своего шофера Василия. Был уже поздний час, и я сказала, что никуда не пойду. Это для меня не приказ! Мачнев был недоволен, но взыскания наложить не посмел.