Записки на полях соленых книг
Шрифт:
Ее мать говорила то же самое. Но призраки Пейдж были не мертвецами, а духами грядущих событий. Когда-то Эмми верила, что призраки ее младших братьев преследуют Пейдж не потому, что они умерли, а потому, что они символизировали конец той жизни, о которой она мечтала для себя.
Хит остановился возле кушетки, где лежала Джолин.
– Я не верю в призраков, – тихо сказал он, глядя на девушку.
Эмми отвернулась и пошла за ключами от автомобиля, лежавшими у двери, где Джолин выронила их. Хит осторожно взял свою бывшую невесту на руки и последовал за Эмми к седану «Ауди», стоявшему на улице. Он уложил женщину на заднее сиденье и постелил ей под голову сложенный пиджак, потом
– Спасибо, – с серьезным видом произнес он, и Эмми усомнилась в том, что он на самом деле не верит в призраков.
– Всегда пожалуйста, – ответила она и открыла дверцу со стороны водителя. Хит включил зажигание, помахал ей и выехал на улицу; покрышки громко шелестели по мокрой мостовой. Когда автомобиль скрылся из виду, Эмми побежала в дом и включила прожекторное освещение, а потом сняла туфли и вышла на задний двор.
Незнакомые звуки, которые раздавались на болоте, напоминали колыбельную на иностранном языке, с узнаваемой мелодией, но непонятными словами. Эмми направилась к бутылочному дереву, и ее ноги утопали во влажной траве.
Хит и Джолин все больше интересовали ее, и Эмми почувствовала странное возбуждение.
Эмми подошла к дереву и взяла бутылку, в которой лежала записка. Она встряхнула ее, но было очевидно, что внутри ничего нет.
Вернись ко мне. Она заплакала, вспомнив слова, которые говорила спустя долгое время после гибели Бена, преследуемая тенью жизни, которую они так и не прожили.
Она поставила бутылку на место и долго стояла во влажной, занесенной песком траве под звездным небом. Ночные болотные запахи окутали ее, словно теплая шаль, когда она созывала своих призраков, еще не готовая распрощаться с ними.
Глава 12
Фолли-Бич, Южная Каролина
Март 1942 года
Мэгги искала достаточно большие камни и раковины, чтобы удержать углы одеяла, которое она расстелила на пляже подальше от прибоя. Она нашла уютное место за скалами и редкими кустами, усеивавшими наименее обитаемую часть Фолли-Бич, откуда можно было видеть маяк на острове Моррис.
В уединении не было особой необходимости. Ни время года, ни сильные течения возле этой оконечности острова не могли привлечь купальщиков или отдыхающих, поэтому весь пляж находился в их распоряжении. Высокие волны разбивались о берег на жалких остатках острова Моррис, где когда-то располагался не только маяк, но домик смотрителя и другие постройки.
Длительная эрозия уже давно отделила остров Моррис от Фолли-Бич, оставив узкую бухту между двумя островами при отливе, но когда начинался прилив, бушующие воды поглощали песчаные отмели, и от острова Моррис оставался клочок суши, лишь ненамного больший, чем основание маяка.
Смотритель уехал, а другие строения были разобраны после того, как в 1938 году маяк был переведен на автоматическое управление. Специалисты инженерных войск возвели опорную стену вокруг фундамента для защиты от водной эрозии. Это было уединенное место, и Мэгги нравилось здесь бывать: всегда можно было посидеть в одиночестве и подумать, зная о том, что тебе никто не помешает. Местные жители не купались в окрестных водах из-за сильных течений, но летом, когда приезжало много отдыхающих, все равно иногда поступали сообщения об утонувших. Мэгги выросла с убежденностью в том, что неумолимая сила морских течений напоминает всем, кто умеет слышать, что человеческая плоть бренна, а океан вечен.
Она наблюдала, как песчаные крабы шевелятся в набегающих волнах и исчезают в крошечных
23
Водорезы (лат. Rynchops) – род морских птиц из семейства водорезовых отряда ржанкообразных.
Именно поэтому она хотела устроить Питеру пикник на пляже. Из-за своей работы он все время переезжал из одного штата в другой, рекламируя товары, изготовленные на заводе его отца для гражданских и военных целей. Он регулярно присылал ей книги, к которым постепенно добавились длинные письма, где он рассказывал о том, куда они могут отправиться после окончания войны. Его слова завораживали Мэгги, заставляли ее задумываться о будущем, когда война уйдет в прошлое, и мальчики, которых она знала с детства, перестанут погибать на полях сражений в Европе и на Тихом океане. Она устроила этот пикник не только в честь приезда Питера, но и для того, чтобы он смог полюбить Фолли-Бич и понять, что как бы далеко они ни уехали, ее дом всегда останется здесь.
Мэгги поежилась и подняла отворот свитера. День выдался теплым не по сезону, но здесь, на пляже, где порывы ветра налетали из-за края острова, было намного холоднее. Как раз в тот момент, когда она укладывала последний камень, она услышала, как кто-то произнес ее имя. Резко повернувшись, она увидела Питера с туфлями и пиджаком в руках.
Мэгги направилась к нему сначала медленным шагом, но потом, не удержавшись, побежала. Питер широко улыбался, а в его волосах блестело солнце. Он тоже бросился навстречу Мэгги, бросил туфли на песок и крепко обнял ее. Их поцелуй был долгим и сладостным; его язык проскользнул между ее губами, а руки притянули ее ближе. Потом Мэгги почувствовала, как его пальцы прикасаются к ее лицу, губы ласкают ее глаза, щеки и шею, и поняла, что никогда не отпустит этого человека.
– Почему ты плачешь? – спросил Питер.
Мэгги удивленно распахнула глаза.
– Я… я не знаю. Наверное, потому что счастлива видеть тебя.
Она уткнулась лицом в шею Питера и услышала его вздох, когда он притянул ее к себе.
– Я тосковал по тебе.
Обняв друг друга, они побрели к одеялу, не обращая внимания на порывы ветра, хлеставшие в лицо. Мэгги застенчиво улыбнулась.
– Я была не уверена, что ты придешь. В письме ты сказал, что будешь на Фолли-Бич к полудню, но поскольку я не могла связаться с тобой, то понадеялась на лучшее и оставила у твоей домохозяйки записку, что буду здесь.
Когда он наклонился и поцеловал Мэгги, ей снова захотелось заплакать.
– И вот я здесь, – он посмотрел на большую плетеную корзинку для пикника. – Надеюсь, тут достаточно еды, потому что я голоден как волк. Я совсем обессилел, тоскуя о тебе.
Мэгги снова улыбнулась, прикусив нижнюю губу, потом опустилась на колени и начала распаковывать корзинку.
– Я принесла жареную курицу и кукурузный хлеб, но он не сладкий – сахара теперь не достать. Да и кока-колы не нашлось. Но я сделала ежевичный чай, думаю, очень вкусный, если это не покажется тебе нескромным.