Записки натуралиста
Шрифт:
Филины гнездились как раз в центре густонаселенного пятна и» питаясь сусликами и полевками, к июлю почти истребили уцелевших после эпизоотии грызунов. Мне не удалось выяснить, чем питались птицы, когда пищевые запасы иссякли.
В начале июня, когда оставаясь близ гнезда до позднего вечера, я несколько раз наблюдал, как птицы ловили полевок. Бесшумно скользя над землей, филин вдруг нырял, коснувшись земли лапами, схватывал зазевавшегося грызуна. И тогда тонкий короткий писк зверька достигал моего слуха. В июле, посетив балку, я уже не нашел филинов на избранном ими участке.
Недавно я познакомился с филинами нашего Севера. Я их наблюдал в мрачных хвойных лесах, покрывающих берега Рыбинского водохранилища.
С начала августа, как только открылась осенняя охота на уток, я почти ежедневно выезжал на вечернюю зорю. С детства я люблю эту охоту и не только потому, что местами она бывает очень добычлива, а потому, что это для меня лучший отдых. Бывало, засветло выберешь хорошее место, тщательно замаскируешь лодку и терпеливо ждешь вечера. Времени до зари еще много, оно тянется медленно, но мне не скучно. Вокруг своим чередом идет жизнь, и можно наблюдать много интересного. А как хорошо кругом – сказать трудно, нужно самому прочувствовать это.
Неподвижен затопленный лес; как зеркало блестят чистые плёсы воды. Маленькая птичка камышевка-барсучок с полосатой головкой, не обращая внимания на мое присутствие, занята своим делом. Она перепархивает с ветки на ветку, склевывает насекомых, изредка издает негромкие трещащие звуки. Из затопленного березняка на чистой воде появляется крупная водяная птица –поганка. Со скрипучим писком за ней следуют полосатые птенчики.
Но вот, наконец, солнце скрывается за горизонтом, и все окружающее: вода, кустарники, лес вдали и небо – меняет цвета, а ближайшие предметы – очертания. Сразу становится сыро, прохладно и как-то особенно тихо кругом, и если тишина вдруг нарушается всплеском рыбы или мелодичным посвистом кулика, то отчетливый звук слышен непривычно далеко.
На смену дневным звукам один за другим рождаются новые звуки – голоса наступающей ночи. С характерным свистом крыльев в стороне протянет стая уток, переговариваясь между собой частым покрякиванием, в потемневшем небе крикнет серая цапля, и опять все притихнет на короткое время. «Ууб-буу», – наконец, донесется из далекого леса басистый голос. «Ууб-буу», – это кричит филин.
«Но чем может питаться здесь филин?» – долго ломал я голову и не находил ответа. Мышевидные грызуны встречаются крайне редко, белок и зайцев, ежедневно бродя по лесам, я почти не встречал, а ежей, вероятно, и совсем не было. Как при этих условиях может оседло жить в лесах крупный ночной хищник? Мое недоумение разъяснилось лишь после того, как мне показали гнездо филина в нем недавно нашли двух подросших, но еще не летающих птенчиков. Осмотрев остатки съеденной пищи, к своему огорчению, я убедился, что местные филины в летнее время питались здесь дикими утками. Как же филину удавалось поймать осторожную дикую утку? Не мог же он со своим медленным полетом ловить на лету быстрокрылую птицу? И вот мне вспомнилось, как несколько раз, когда я оставался на воде до сумерек, мое внимание привлекали странные звуки. Я слышал всплеск воды, испуганный крик утки, а затем все стихало; не слышно было и свиста, какой издают утки крыльями во время полета. Почему испуганно кричала утка? Но звук, привлекший мое внимание, не повторялся, мертвая тишина стояла кругом, и я переставал об этом думать. Не филин ли это схватывал с воды утку, бесшумно подлетев к ней в темноте ночи?
Однажды я задержался после вечерней зари особенно долго. Уж очень была хороша наступающая ночь, и не хотелось возвращаться домой. На западе небо совсем потемнело, давно пере. стал кричать филин, когда я вывел лодку из зарослей и не спеша погнал ее кормовым веслом. Ни единого всплеска воды, ни единого шороха – лодка, как неясная тень, бесшумно скользила по темной водной поверхности. Вдруг над самой головой я почувствовал слабое дуновение воздуха. Взглянув вверх, я отпрянул назад и инстинктивно, стремясь защитить руками лицо, уронил шапку и весло в воду. У самого лица я увидел большие глаза и лапы филина. Птица щелкнула клювом, поджала ноги как сумасшедшая, шарахнулась в сторону и через несколько секунд как бы растаяла в темноте ночи. Конечно, филин не рассчитывал на встречу с человеком и был испуган не менее, чем я. Но если бы вместо моей головы была утка, она не успела бы ни нырнуть в воду, ни взлететь в воздух и, издав короткий испуганный крик, неминуемо попала бы в страшные когти ночного хищника.
Филин с его своеобразным криком – истинное украшение нашей русской природы. Лес без филина, мне кажется, все равно что детство без сказок.
ПРИВЫЧНЫЕ ЗВУКИ
Если весной, когда уровень воды сравнительно низок, вы с запада обогнете Мшичинский залив в Дарвинском заповеднике и пересечете топкое моховое болото, то обязательно попадете к началу лесистой гривы. Покрытая на возвышенных участках старым ельником, а в моховых понижениях – угнетенным низкорослым сосняком, она на несколько километров протянулась с запада на восток и выходит к широкому водному простору Рыбинского водохранилища. Эта грива носит название Морозиха. В прошлом всю эту территорию покрывали леса, потом их затопили водой. От избытка влаги погибли деревья, осыпались листья и хвоя, в воду упали отжившие великаны. Только на высокой гриве сохранился зеленый лес. Темные ели и сейчас высоко поднимают свои вершины, широко раскинули ветви березы.
Гриву Морозиху не часто посещают люди. В стороне она, да . и не легко в весеннюю пору проникнуть к этому месту. Контрабандой иной раз нагрянут сюда ягодники за перезимовавшей под снегом клюквой или побывает охрана заповедника, и вновь на гриве наступят тишина и безмятежный покой. Только порой с открытой воды налетит беспокойный ветер, да в ответ ему глухо зашумят вершинами старые ели. Зато много здесь зверей и птиц. Нередко забредет на гриву медведь, по ее краям гнездятся крупные хищные птицы, часто встречаются лоси.
Однажды в прохладный майский день мы с приятелем Вячеславом Васильевичем решили проникнуть на гриву Морозиху. Люблю я с этим знатоком природы не спеша побродить по молчаливому заповедному лесу.
Мы достигли лесистой гривы, осмотрели по пути сначала гнездо ястреба-тетеревятника, потом большого подорлика и, спустившись в низину, пересекли угнетенный сосновый лес. Болотистая почва и высокие моховые кочки сильно затрудняли наше движение. Время от времени с хлюпаньем проваливалась в болото нога, с треском ломался сухой валежник.
– Смотрите, филин, – тронув меня за локоть, шепотом предупредил Вячеслав Васильевич.
В нескольких шагах впереди на толстом суку корявой сосны я увидел большого филина. Развесив в сторону ушные пучки перьев, он неподвижно сидел к нам спиной и не обращал никакого внимания ни на всплески воды, ни на треск валежника – вообще на весь шум, производимый нами. Меня поразило такое поведение филина, чрезвычайно чуткой и осторожной птицы. Шепотом я сказал это Вячеславу Васильевичу. Но и едва слышный шепот, видимо, достиг тонкого слуха птицы. Филин медленно повернул голову. Одно его длинное ухо подозрительно поднялось вертикально, затем поднялось другое, прищуренные глаза сразу открылись, стали круглыми. Сорвавшись с сосны, филин почти над самой землей быстро полетел прочь от беспокойного места и, лавируя между деревьями, исчез за зеленой завесой.
– Эх ты, филька-простофилька! – усмехнулся я.
Обитая на глухой, отдаленной гриве, филька в значительной мере потерял свою прирожденную бдительность: ведь редко заглядывает человек в его владения.
В ту весну в Дарвинском заповеднике серых ворон было особенно много. Сначала они держались по берегам разливов стаями потом численность их несколько уменьшилась. Вероятно, часть птиц отлетела в другие места, к рыбным промыслам, где корму значительно больше, а остальные разбились на пары. В конце апреля, выбрав наиболее богатые водяной птицей места, вороны построили гнезда и вскоре отложили яйца. Куда ни пойдешь, всюду наткнешься на пары серых ворон. Еще издали, с вершины старого дерева, заметят они идущего человека и зоркими глазами хищника следят за каждым его движением.