Записки недопросветленного [поэзия]

Лайтбрингер Тимонг

Блаженные

Блажен, кто верует, не веря, любви в другом кто не поверя, Сумел сквозь ненависть пройти, лишь чтоб в себе ее найти. Блажен, спокойным кто бывает, блажен, кто гнев свой избывает, Блажен, кто радость отыскал - и бога жизни тем познал. Блажен, кто не поддался скуке, блажен и тот, чисты чьи руки. Блажен тот в смерти человек, что посвятил другим свой век. Блажен отвергнувший уставы все старины, насколько б правы Они и не казались нам. Лишь тот блажен, кто познал сам, И кто порой сам ошибался, и сам с собою кто сражался, И сам себя преодолел, над предрассудками взлетел. Блаженных много нынче очень... Блажен церковник, между прочим, как и его коллега-поп - Ведь перед богом твердый лоб они давно разбить сумели И увести людей посмели от их природы изначальной, От грешной жизни их печальной в темницы заповедей верных, От адских врат подальше серных и от познания себя... Блаженны, право, ведь любя они все это совершили - Людей в любви к Христу забыли. Блажен, конечно же, грабитель, блажен убийца и гонитель, Поскольку жертвам в рай небесный они открыли путь чудесный, На божий вывели их свет, избавив от мирских сует. Блажен, бесспорно, бездуховник, всегда блажен всяк уголовник, Ведь первыми попавшись в яму, они дорогу из бурьяну Порасчищать слегка смогли, дабы другой увидел пни, Дабы иной заметил кочки и поспешил бы без рассрочки Скорее крылья обрести, чтоб жизнь по ямам не ползти. Блажен, не спорю, всяк писака - он натурально, как собака, Повыть жуть любит на луну, коль муза не клонит

ко сну. Блажен и всякий журналист, когда опять свой желтый лист Письмом реальности изводит - и жизни смысл в том находит. Блажен, бесспорно, музыкант, философический как Кант Способен душу он изъять и звуком силы вновь впаять Ее куда-то людям в грудь - так, что не могут те вздохнуть После подобных экзекуций, и двух ушей своих поллюций Не могут длительно унять... не музыкантам не понять Всю эту силу мира звука … играть – сложнейшая наука. Блажен, поверьте, всяк художник - ведь он, картинный брат-сапожник, Реальность жизни отражает, ну и как мастер украшает Ее немножко тут и там, чтобы была уж впору вам. Блажен калека, блажен врач - ведь друг за другом они вскачь Собака с кошкой как несутся и лбами скоро уж столкнутся. Блажен политик, депутат, блажен закон, блажен мандат, Блаженно все, что голосует, рука блаженна, что ворует, Блаженна власть, блаженна скупость, и навсегда блаженна тупость Властеимущим данных масс - людей, не ценящих свой глас. Блаженных, видите, не мало, дано на то им богом право Всю жизнь такими прибывать - и уж не нам его отнять, И уж не нам его оспорить и к славе их себя пристроить … Нам будет лучше помолчать - ведь нам блаженных не понять.

Бывает, что я в жизни умираю

Бывает, что я в жизни умираю, Бывает, что я становлюсь другим, Но сила лишь во мне все прибывает, И знаю я - такой я не один. Бывает, что я становлюсь жестоким, Бывает, что люблю других без слов, Но вечно я прибуду одиноким В том мире, что уже отнюдь не нов. Давно разучен я был мыслить однобоко, Давно познал я праздность бытия И отказался быть я людям их пророком, Сумев сим сохранить свое простое "я". Не ведаю, куда приду однажды, Не знаю я, что будет суждено, Не допущу ошибки прошлой дважды, И кем я стану, мне не все равно. Лишь только не бродить бы мне совсем без цели, Лишь только не пресытиться бы мне всем знаньем тем, Что если вдруг сегодня мы что-то не успели, То завтра мы однажды сумеем вновь стать всем. И не приму покой, и не возьму я вечность - Пусть станут утешеньем вам они, Тем сохраню я в жизни лишь беспечность В очередные жизни новой дни.

Вспышка

Когда душой ты взмоешь ввысь, она шепнет тебе "Проснись!", И коль рывок силен твой слишком - настанет время новым вспышкам. Кругом лишь тьма, внутри лишь страх - но в этот миг их ждет лишь крах, И первый раз то больно слишком ... но привыкаешь к этим вспышкам. Себя не чувствуешь в тот миг, и из груди лишь рвется крик, И слезы льются по щекам, и исчезает счет векам, И отступает в миг тот тьма - твоя вселенская тюрьма Дает еще один пробой ... благословенный то есть бой. И ты вновь видишь далеко, и на душе твоей легко, И видишь ты - идешь туда, куда ведет тебя звезда, И пусть в той тьме ты заплутал, но новой вспышки миг настал И осветил грядущий путь ... но ненадолго, на чуть-чуть. О, как недолог тот полет - ведь тьма в тебе давно живет, И как снотворное для сна она с рождения дана, И ты ли в силах превозмочь всех прошлых жизней эту ночь ? И без огня то сложно слишком ... но ты привыкнешь к этим вспышкам. И невозможно предсказать, когда тот миг готов настать, И бесполезно просто ждать, вовне себя тот свет искать. Огонь тот дик, но не горяч, всей тьмы огонь тот есть палач, Что осветит однажды путь ... но лишь на миг, лишь на чуть-чуть. Один лишь миг, что шел как час - он всех настигнет, знаю, вас, Но то нескоро будет слишком ... коль есть лишь тьма - нет места вспышкам.

Гадкий утенок

Рожден ли каждый человек, чтоб в свой короткий жизни век Суметь достичь иных небес ? Не каждый как Христос воскрес, Не всякий знает, что есть смерть, пока земная эта твердь, Их цепко ноги прикуя, им шепчет страстно - "Я твоя. К чему тебе ничтожно небо - оно не даст всей жизни хлеба, Не даст стабильности, покоя - оно дарует только горе, Ведь кто поднимет к небу взор, лишится тот иных опор. Но человек, увы, не птица - какой же толк тогда стремиться Подобным ей однажды стать - и до небес крылом достать ?" Ты был, мой друг, еще ребенок - ты был ни тигр, ни котенок, Ты был иного рода зверь - но ты иной уже теперь. Ты птицей был рожден всегда - но прошли долгие года, Пока ты смог познать себя, все ненавидя и любя, Снаружи черным быв и шатким - утенок был, бесспорно, гадким. Рожден ты птицей был, увы, познав тем самым как правы Все были звери до сих пор - в семье звериной как позор Ты был однажды заклеймен, на то с рожденья обречен … Ты птицей был иного рода - была утеряна свобода. За что тебя любить другим ? Ты в стае был всегда чужим. За что тебя всегда клевать ? Чтоб не способен был летать. Зачем рожден ты был таким ? Затем что путь твой был иным. Зачем запомнил ты все то ? Не повторить чтоб низачто. Ты знал давно, зачем рожден, и каждый вечер день за днем Надежды тайные питал о том, как лебедем ты стал, И, как расправив два крыла, ты полетел куда звала Тебя давно твоя судьба - чтоб из бескрылого раба Рожден иной был человек, что уж отныне и вовек Над бездной сможет пролететь - и больше вниз не посмотреть. Жалкий червяк, ты посмел возжелать птицей свободной от гнета вдруг стать, Дерзкий глупец, иль не ведаешь ты как умирают о небе мечты ?! Как же посмел ты отринуть подчас прошлое все, формирует что нас ? Глупый птенец, ты рожден был затем, чтобы о небе забыть насовсем ! Птицы хромые не могут летать, лебедем белым вдруг черные стать, Как ты сумел обойти сей запрет ? Много с тех пор миновало уж лет... Когда невидимый порог перешагнешь в полночный срок, Когда весь прошлого очаг в душе посеет только мрак, И лишь тогда, когда вдруг ты взалкаешь неба красоты, И годы тяжкие пройдут, могучи крылья подрастут И затрепещут за спиной - ты знай, утенок, час то твой ! Расправь же крылья и лети, себя за прошлое прости, И, устремившись к небесам, утенок, верь, ведь познал сам - Невыносимо быть иным, как только с небом лишь родным, Как только птицей белой стать - и до небес крылом достать. Пока вновь выбора полет тебя к земле не позовет, Ты в небо к солнцу устремись ... лети же, белый лебедь, ввысь !

Да, я знаю, я знаю, я знаю

Да, я знаю, я знаю, я знаю, С какой целью я в мире живу, Потому я теперь избегаю Вредоносну людскую молву. Да, я знаю, я знаю, я знаю В общем виде свой будущий путь, О земле как об умершем рае Эта жизнь мне расскажет всю суть. Да, я знаю, я знаю, я знаю, Сколько стоит мне жить и терпеть, По забытому прошлому раю Крайне долго я буду скорбеть. Да, я знаю, я знаю, я знаю, Что мой путь и не стар, и не нов, Я подобно другим воскресаю, Но свободен от смерти оков. Да, я знаю, я знаю, я знаю, Я такой же, как все, человек, И спокойно теперь принимаю Этот смутный и траурный век. Да, я знаю, я знаю, я знаю, Через что вам придется пройти, Чтобы выйти к сужденному раю, Позабыв о себе в том пути. Да, я знаю, я знаю, я знаю, Зачем дан мне словесный был меч, Почему им нельзя разбить стаю, Хоть и может он головы сечь. Пусть я знаю, пусть знаю, пусть знаю Только самую малость того, Но в пути я к сужденному раю Не оставлю меча своего. Прорублюсь через гнев, через грубость, Разорву предрассудков свой плен, Изничтожена им будет глупость, Потому что меч слова нетленен. И я знаю, я знаю, я знаю - До тех пор, пока я веду бой, Все шагая по мертвому раю, Каждый шаг возвращает домой.

Единственный Путь

Когда обрезаны пути, и к славе смысла нет идти, И не нужно богатство чтоб купить себе злаченый гроб, И в этом жизненном пути уж "половинку" не найти, И не вгоняет в сладкий раж и социальный уж "этаж", Простые радости земли не разгоняют коль крови, И горько-кисла та есть сласть, что именуется как "власть", И сны развеяны давно - куда идти не все ль равно ? И остается только путь себя вовнутрь, вспомнив суть. Когда закрыты те пути - куда еще ему идти ? Пути назад давно уж нет, и принял он уж свой обет, Себя он вспомнить возжелав, и сущность жизни тем познав, Пошел единственным путем - пройти пустыню под дождем, Небесный тот поток впитав, свободной птицею чтоб став, Полет направить к небесам ... один в пути - так выбрал сам. Чтоб по мосту пройти над бездной запасся волей он железной, На крайне узком том пути вдвоем, похоже, не пройти. Когда встаешь на тот ты путь, про свое прошлое забудь, Коль обернешься ты назад - сорвешься вниз в страданий ад, Тот мост сгорает за тобой, когда идешь ты за судьбой, Пути назад отныне нет для тех, кто принял свой обет. Так мало сказано о том, что происходит лишь потом, Когда мост пройден до конца, и из порочного кольца Иной выходит человек ... из года в год, из века в век Прошли путем сим редки люди, отдав все прошлое Иуде. Они сейчас уж далеко - но на душе всегда легко, Когда ты думаешь о том, как путь нашли они в свой дом, Преобразили как кругом они всех тех, кто был врагом, И пробудили тех, кто спал и на свой Путь еще не встал. Коль одинок и ты внутри, на этот путь ты посмотри, Он так непрост - и тем хорош, он истребляет сна всю ложь, И создает тебя он вновь ... надежда, вера и любовь - Основа вся того моста, пути для Будды и Христа.

Живи, играя

 – Жизнь вообще штука несерьезная, - отрапортовал архангел. Вот где это видано : живешь ты, значит, живешь, а потом - бац !
– и нету тебя.
– Иди теперь, значицца, на небеса ... ну или куда пониже. Вроде как и пожил, а вроде как и не прожил жизнь то свою. – Да ..., - протяжно согласился с ним Жнец.
– Только серьезные люди принимают ее близко к сердцу, но разве таковые проживают ее ? Говорили они : "Жизнь жестока порой", Говорили они : "Жизнь сравнима с горой", Убеждали они, что жизнь - сложная штука, И в иллюзиях этих людей есть наука. Они знали давно, что однажды умрут, Потому их бессмысленен жизненный труд, Они знали всегда - за грехи ждет их ад, И для грешников нету пути уж назад. Они веруют, жизнь что чертог есть забот И полна она всяческих мелких хлопот, И они верят свято, что жизнь им дана, Чтоб мгновенно испить бы ее всю до дна, Дабы все в ней попробовать быстро успеть - И тогда не стесняться уже умереть. У меня есть иных вам иллюзий набор : Эта жизнь - не стена, ваша жизнь - не забор ... Чтобы радости чашу однажды испить, Нужно жизнь ту играть и серьезность забыть. Жизнь познает лишь тот, целиком кто живет, Кто танцует ее, - тот, кто любит, поет, Лишь играющий в жизни всю чашу испьет - И, испив света чашу, уже не умрет. Жизнь подобна утру, жизнь подобна звезде, Она с вами всегда, она с вами везде, Лишь убейте серьезность и станьте детьми - Лишь играйте ту жизнь, чтоб остаться людьми. Как вам иллюзия такая - глупа, умна, сложна, простая ? Но только достоин рая, кто прожил жизнь легко - играя.

Забытый бог

Я стоял на порогах разбитых церквей, В тишине пел священник о вере своей, И я скорбно молчал в те забытые дни - Ведь давно без богов мы живем уж одни. Нам не нужен невнятный небесный их глас - Мы, пронзив небеса, вышли в космос сейчас, Но и там не нашли мы могучих богов, Во вселенной живем без друзей, без врагов, И по-прежнему верим, что где-нибудь там, Далеко-далеко, среди звезд есть тот храм, Тот конечный, предельный, прекрасный чертог, Босиком бог в который вошел чрез порог, И в котором он пел в те забытые дни - Ведь давно без чудес мы живем уж одни.

Иной

Я теперь стал никто, я теперь стал гоним, За мечтою пойдя, взял себе псевдоним, И теперь я иной - сетевой аноним, Стал бесплотен как дух, только богом храним. Мненья прошлых людей мне теперь без нужды, Позабыта борьба - и не стало вражды, Остановлен был бег, но отброшен покой, В бессердечный сей век дух забыл про простой. Свет сумею найти - и сумею достичь, И я брошу в пространство негромкий свой клич. Позову я других, позабывших себя, Подскажу, как взлететь им, весь мир полюбя. Каждый сей человек в этом мире иной - Его сердце живет и не знает покой. Это будет костер тысяч светлых сердец, Что сумеет отсрочить возможный конец. Лишь забыв про себя, сердца можно достичь, Чтобы бросить в пространство тишайший свой клич. Все мосты сожжены - я свой принял обет, Отступленья назад мне пути уже нет.

История одного умершего, рассказанная им другому

Это было давно - я давно умирал, И другим человеком с тех пор я уж стал, С той поры миновало немыслимо лет, Выполняю я долг, мною данный обет, И пока робкий глас мой еще не затих, Я для вас сотворю о той смерти свой стих. Право даже не знаю, с чего и начать... Мое сердце однажды не стало стучать, Мир вокруг пошатнулся и стих весь тогда, Умираем лишь раз, но тот раз - навсегда... А я даже не смог осознать смерти миг, Тот последний сознания сонного сдвиг… Обняла меня тьма и укрыла собой, И я мог наблюдать, как лежу чуть живой, А вокруг меня бегает куча людей, И кого-то приехать все просят скорей, И пытаются тело немое поднять, Положить на носилки и в скорую взять, Тело током ударить, его оживить... Далеко я, друзья, - перестал с вами жить. И я видел тоннель, что ведет через тьму, И я знал, что идти мне туда одному, И, пройдя сквозь него, не вернуться назад - Лишь принять само-рай, лишь принять само-ад. Я шагал в темноте, чьим-то гласом гоним, В пересадочной станции был не одним, Кто-то рядом шагал - был он скрытый от глаз, Ему было идти так не в первый уж раз... Словно им подгоняем, я шел до конца, И невидимый пот густо капал с лица… А когда я добрел до конца этих врат, Меня голос чужой вмиг отбросил назад. Я не видел лица того, кто говорил, Но на гране теней я заметил шесть крыл, Этот голос вещал, полный силы и мощи, Что не время мне жить в уготованной роще, Что назад повернуть я обязан сейчас, Что не пробил той истинной смерти мой час, Что еще много сделать пора на земле, Рассказав всем живым о грядущей заре. Развернуть всех слепых прочь с дороги теней И помочь возжелать им прозреть тем сильней, И помочь расцвести им цветами любви, Не пропущен чтоб миг был грядущей зари. И надежду бессмертия им подарить, Чтоб о страхе исчезнуть смогли бы забыть, Чтоб не страшно им стало вот так умирать, Чтоб прошли через смерть, дабы вновь жить опять. И не мог возразить я вещавшему мне, Что я сам до сих пор жизнь всю пробыл во сне, И что я не любил, что бесцельно жизнь жил, И что бремя такого я не заслужил... Он исчез в тот же миг, и свернулся туннель, И тогда я узрел вновь себя и постель, И счастливые лица сплошь в белом людей, И живого себя среди этих врачей. Пусть с тех пор миновало немыслимо лет - Я не силах забыть мною данный обет Подарить миру жизнь среди мертвых забот И избавить людей от ненужных хлопот, Устремив взоры их к голубой неба дали, Чтобы только живей в один день они б стали. И с тех пор я шагаю лишь только вперед, Пусть однажды та смерть вновь меня заберет - Ей от жизни меня будет уж не отнять, И ее я сумею спокойно принять, И я ей подарю свой прощальный привет, Ведь я выполню данный однажды обет, Жизнь прожив среди истин до греха святых, Пребывая сам вечно живее живых.