Записки о капитане Виноградове (сборник)
Шрифт:
– Грамотно.
– Еще бы! У нас лучшие профессионалы бывшего гэбэ, такие люди – не поверишь. Живые легенды!
– А тут – я. Какая досада!
– Да ладно. Мы же не жадные: тебе премия перепала, на майора послали. Раз уж так получилось? Хочешь еще что-нибудь?
– А что сержант? Который с Витькой?
– С ним провели работу. Не расколется, тем более, он давно с нами, Барков этого не знал. Вот тот, кстати, долларами взял! Понять можно, на квартиру копит: жена, двое детей, все восьмой год в общаге.
–. Благодетели…
– Такова жизнь. Мы, кстати, ему дали понять, что ты в курсе всего был с самого начала, специально даже подъехал. Это на тот случай, если шум поднимешь – боец расколется, а ты долго отмываться будешь, доказывая, что не верблюд. И Барков твое соучастие подтвердит, я его проинструктировал.
– Ну, блин… Вы и суки!
– Нет. Профессионалы. Слишком многое на карте, рисковать нельзя.
– Так что же, я теперь должен буду стараться всю эту историю замазать? И заткнуться в тряпочку?
– Да. В этом случае все достойные люди будут вознаграждены, мы расстанемся друзьями. А нет – никто не выиграет! Жизнь себе и людям попортишь, ничего не добьешься.
– Пошел ты…
– Как скажешь.
– Ладно! Но ведь существуют результаты экспертиз.
– Да. Это важно, это беспокоит. Барков упоминал с твоих слов. Можешь поподробнее?
– Могу! – Виноградову вдруг стало интересно, как бандиты выпутаются из патовой ситуации… – Есть такой сотрудник из Большого дома, Николай Николаевич…
…Лысый костоправ встретил капитана радостной улыбкой:
– Заходите, голубчик, заходите! Припозднились.
– Извините, Евгений Геннадьевич. Дела.
– Сегодня, к сожалению, без психотерапии придется, сразу на массажик. А то вон – уже следующий пациент ждет.
Из темного угла на Виноградова щурился, как всегда безукоризненно одетый, Николай Николаевич. Пограничника не было.
– С удовольствием, доктор!
Это оказалось как нельзя более кстати. Спина, плечи, шея – сладкая боль выворачивала забывшие эластичность суставы, тугие потоки крови обжигали кожу изнутри, проясняя мозг и заставляя яростно биться сердце. Что-то сочно похрустывало.
В конце концов каждый в этой истории получал то, чего добивался. Сеанс подходил к концу.
– Прошу!
Выпустив Виноградова из кабинета в холл, врач сделал приглашающий жест рукой.
– Благодарю вас, Евгений Геннадьевич. Вы же устали, нужно отдохнуть хоть пару минут. Я подожду! – Николай Николаевич даже не старался, чтоб это прозвучало искренне.
– Как прикажете, – дисциплинированно кивнул костоправ-психотерапевт, по совместительству выполнявший обязанности держателя комитетской явки. – Я у себя. – И скрылся за обитой войлоком дверью.
– Ну?
– Поехали.
– Куда? Прямо сейчас?
– Вы отказываетесь?
– Нет, но…
– Николай
– Поехали! Только вот что, Виноградов…
– Я что, похож на человека, склонного делать глупости? Идите первым. Я – сзади, метрах в двадцати. В какую угодно сторону идите, гуляйте. Если не лукавите и все чисто – к вам подойдут.
– Кто это будет? В смысле полномочий? – Николай Николаевич уже стоял у выхода.
Капитан с сожалением вздохнул:
– Не представляю. У нас с этим строго: каждый знает только старшего своей пятерки. Но, судя по всему, вами заинтересовался сам Командор! Я-то лично его ни разу не видел.
Владимир Александрович замялся, подбирая слова:
– У меня просьба… Если возможно, конечно! Потом, когда мы победим… Не забудьте, это я вас вывел на Организацию, хорошо?
– Посмотрим.
– И насчет подполковника Теплухина.
– Пограничника? Это вас беспокоит или…
– Он может быть опасен.
– Не волнуйтесь. Наш псих под контролем. Он еще может пригодиться. Все! Я иду.
– Я за вами!
…На этот раз встретились в какой-то котельной: Виноградов с полчаса проплутал по грязным, забытым Богом и городской администрацией подворотням, вывозился до неприличия и к тому же навеки пропитался едким запахом кошачьей мочи.
– Ну ты забрался!
– Зато надежно. Незамеченным не пробраться, а чужой так и вообще не пройдет.
– Я что, теперь свой? – хмыкнул Владимир Александрович.
– Временно.
Утренний собеседник Виноградова был одет так же, как в ресторане, но почему-то органически сочетался с окружающей убогой обстановкой. Очевидно, сменится еще не одно поколение, пока эти «новые русские» превратятся в настоящую элиту не только аксессуарами, но и на генном уровне.
– Излагай! – Последнее, что видел капитан, прежде чем потерял Николая Николаевича из виду, была поравнявшаяся с ним очкастая студентка в пончо и с раскрытым путеводителем. Потом обзор загородил троллейбус – и парочка исчезла в одном из многочисленных дворов Петроградской стороны.
– А что тут скажешь? Как писал мудрец: «Непосредственность – это посредственность, живущая не по средствам».
– К чему бы это?
– К тому, что, может, твой приятель и профессионал экстра-класса, но он настолько зациклился на собственной идее! Устроили старичку театр юного зрителя. Ты все правильно сказал: уязвленное самолюбие, начальство не ценит, власть ушла… очень хочет участвовать в большой политике.
– Вилял?
– Нет, почти сразу же признался, что действует по собственной инициативе. Они, дескать, с Пограничником всю жизнь мечтали, сил нет больше терпеть развал… ну и так далее.