Записки о китайской цивилизации
Шрифт:
Тем не менее уже на протяжении тысячелетий Цинмин ассоциируется в сознании китайцев прежде всего с поминовением предков. В этот день принято посещать могилы родственников, ухаживать за ними и совершать определенные обряды. Горожанам следовать традиции непросто. Ныне в городах покойников принято кремировать, причем пепел хранится в крематориях не более пяти лет.
Власти поощряют в Цинмин патриотические мероприятия возложение венков к монументам государственным деятелям, революционерам, военачальникам, гулянья в местах, связанных с памятью выдающихся личностей. В начале 1980-х годов была возобновлена церемония поминания одного из главных предков ханьцев –
Но людям этого мало, им надо общаться с собственными родичами. В мегаполисах для данной цели используется домашний алтарь. Но у многих горожан остаются корни в деревне. А там Цинмин и культ предков в целом не смогла сломить даже безумная «культурная революция». Паломничество к могильникам снова в моде.
Я не раз наблюдал китайцев в Цинмин еще в 1960-е годы в Сингапуре, а позднее и один, и вместе с Наташей – и в США, и в КНР, и на Тайване, и в ряде других мест. Традиции с годами почти не меняются.
Ранним утром все семейство взбирается на холм неподалеку от родной деревни и начинает энергично расчищать и промывать место вокруг могил предков. На бамбуковые шесты нацепляются желтые ленты, шесты втыкаются в землю. Делается это, чтобы отпугивать бродячих привидений. Считается, что в них превращаются люди, которые не имеют потомков или о захоронении которых потомки не смогли или не захотели позаботиться. Оставшись без постоянного местожительства, духи бродят по земле и творят всякие нехорошие дела.
После окончания работ семья выстраивается перед алтарем, находящимся у могилы. На него водружаются подношения усопшим – пампушки, апельсины, чай, спиртное. Зажигаются свечи, курятся благовония.
Каждый член семьи мужского пола совершает ритуал «коу тоу» – трижды падает ниц и трижды кланяется под канонаду хлопушек. Далее поджигаются ритуальные денежные знаки, на костер брызгают спиртным. Повторяется процедура «коу тоу». В заключение подношения или съедаются, или забираются назад домой. Перед уходом с кладбища вновь взрывают хлопушки. По возвращении в деревню семья посещает местный храм предков, у некоторых же сохраняются собственные домашние храмы, и тогда путь семьи лежит туда.
Я заходил в такие храмы на острове Хайнань: невзрачные каменные бараки, заставленные свечами, завешанные пожеланиями на красной бумаге и пропахшие причудливой смесью благовоний и пороха от хлопушек. На алтарях красовались фарфоровые фигурки, окруженные подношениями.
Хозяин одного из хайнаньских храмов показал дощечки с именами предков. При этом пояснил, что на дощечках представлены имена предков-мужчин, принадлежащих четырем последним поколениям. Пока дощечки находятся в часовне, никто из сородичей не может взять себе имена, зафиксированные на этих дощечках. «Когда умру я, – продолжал мужчина, – в часовню положат дощечку с моим именем, а дощечку моего прапрапрадеда уберут. Его имя тут же будет дано новорожденному в семье, тем самым одна из добродетелей семьи, которая сохранялась четыре поколения в храме, вернется в реальную жизнь потомков, будет им помогать».
Предков поминают также у домашних алтарей, а то и просто на улицах, с помощью гадальщиков и самостоятельно. В Сингапуре 1960-х годов я неоднократно был свидетелем того, как посреди шумных и людных базаров пожилые особы поджигали целые кучи бумажных имитаций разнообразных предметов, якобы необходимых усопшим предкам, – денежных банкнот, лошадей, повозок, тарелок, кроватей, золотых и серебряных слитков.
Очень, кстати, рациональная традиция (так же, как и поедание живыми всамделишной пищи после того, как она «отметилась» коротким пребыванием на алтаре жертвоприношений предкам). В древности нравы были и более суровые, и менее рентабельные. В склепы усопших вельмож порой замуровывали живых слуг в придачу к драгоценностям, шелкам, резной мебели и полным сил лошадям.
В старину в Цинмин устраивались и иные утехи, включая игры с мячом, петушиные бои, собачьи бега. Особой популярностью пользовалось запускание воздушных змеев. Китайцы изобрели их еще в V–IV веках до н. э. и использовали даже в военных целях (подавая с помощью воздушных змеев различные сигналы). Изготовляли их самых различных конфигураций, снабжали свистками и другими приспособлениями. Постепенно привычка запускать змеев перестала быть прерогативой Цинмина. Это делается в любой ветреный денек.
Конфуцианство и легизм
На богатства и почести, приобретенные нечестным образом, я смотрю как на блуждающие облака.
Как-то вскоре после приезда на работу в советское посольство в Пекине (в 1982 году) мы с женой ходили по универмагу для иностранцев «Дружба». В отделе фарфора я поинтересовался у продавщицы:
– Что это за статуэтка? Святой или герой древности?
Продавщица, усмехнувшись, ответила загадочно:
– Это тот, кого недавно приказывали «добить как крысу, перебегающую улицу».
Я сообразил, что речь шла о великом китайском мыслителе Конфуции. Во время «культурной революции» была развернута кампания «критики Линь Бяо и Конфуция».
В чем только не обвиняли Конфуция! Древний мудрец якобы пытался «возродить права и власть рабовладельческой аристократии», «реставрировать старую реакцию и заставить рабов во всей стране покорно склонить голову». «Старикан Кун, – указывалось в одной из разоблачительных статей, – во-первых, не понимал революционной теории; во-вторых, не умел заниматься производительным трудом, был начисто лишен каких-либо талантов и являл собой лишь большой мешок, наполненный трухой. Трудовой люд взирал на старикана Куна как на крысу, которую все гонят и бьют…» [1]
1
Хунци. 1974. № 4. С. 10–14.
В другой статье утверждалось: «Класс помещиков и буржуазия превозносили Конфуция до небес. На самом же деле он отнюдь не такой уж выдающийся. Он не только не знал ремесел, ничего не понимал в земледелии и огородничестве, но к тому же ничего не смыслил в тенденциях развития общества того времени. Вся его “ученость” – попросту труха, которую трудовые люди и в грош не ставили. В их глазах Конфуций был не кем иным, как паразитом и невеждой» [2] .
Согласно пропагандистам «культурной революции», народные массы часто нападали на Конфуция и его учеников, вынуждая их бежать «как псов, потерявших дом». Те же пропагандисты шельмовали Конфуция и его последователей за «извечное капитулянтство», нежелание отстаивать интересы государства перед лицом угроз извне.
2
Жэньминь жибао. 1973. 24 сентября.