Записки орангутолога
Шрифт:
По соседству с овцебыком в загоне зябко кутал голую шею в пушистый «меховой воротник» сумрачный гриф, в другом бестолково топталась самка африканского страуса и чинно, крыло к крылу, прогуливалась пара африканских рогатых воронов с ресницами невероятной длины, в третьем молодой человек (судя по одежде тоже сотрудник зверинца) оборонялся прозрачным, как у омоновцев, пластиковым щитом от ударов клюва огромного журавля.
— Ничего не попишешь — весна, — глядя на этот гладиаторский бой сказал Корнет, поднаторевший в науке этологии. — А к весне, не только шизофрения у людей, но и территориальное поведение и агрессивность
В подсобном помещении слоновника царила густая смесь запахов коровника и конюшни. В широком коридоре стоял огромный деревянный ящик. Сквозь редко прибитые доски этой тары было видно, что внутри ящика кто-то шевелился.
— Вот, — с гордостью сказала Юля. — Позавчера слоненка из Индии привезли.
Как бы в подтверждение этого, из щели в деревянной клетке показался гибкий, серый, покрытый редкими длинными черными волосами метровый «шланг» и, не торопясь, начал обшаривать новую пассию Корнета такими ласковыми движениями, что таксидермист сначала смотрел на это с неодобрением, а потом с ревнивым негодованием отодвинул ищущую конечность от бюста девушки.
— Это он морковку просит, — сказала сотрудница и коснулась корнеплодом конца «шланга».
Хобот вместе с морковкой исчез в клетке, а через секунду вынырнул снова и стал так же нежно искать морковку по всей Юле.
— Пойдемте, новый слоновник посмотрим. Его на прошлой неделе сдали, — пригласила девушка. Она поставила ведро с овощами на пол подальше от слоненка и пошла по коридору.
Корнет, еще раз с подозрением посмотрев на клетку, откуда высовывался серый хобот слоненка, поспешил за ней. За ними двинулся было и Ваня, но почувствовал, что его кто-то держит за рюкзак. Это был слоненок. Ваня достал из ведра морковку и, откупившись таким образом, поспешил за удаляющейся парочкой.
Проходя мимо невысокой бетонной стены, верх которой был утыкан толстыми заостренными стальными шипами, Юля начала рассказывать о нравах хоботных.
— Когда строили новый слоновник, — начала она, — директор лично проверял качество заостренных кованых стальных кольев, которые вмуровывали в бетон ограждения для слонов. Колья должны были торчать ровно на 10 см. Если он будет чуть ниже — слоны забросают пространство между ними песком, камнями, навозом и таким образом наведут переправу. А если будет выше — слоны эти колья хоботом раскачают, а потом и повыдергивают их и тоже смогут выбраться на волю.
Вокруг слоновника была трехметровая ограда из мелкой сетки.
— Это вовсе не для того, чтобы зрители не бросали в животных камни и булки, начиненные иголками, — объясняла Юля. — Наоборот, слоны бросают в людей кусками бетона и пометом. Бетон они добывают, круша пол, а помет они специально прячут от сторожей на высоких балках.
В высоком и светлом, как авиационный ангар, новом слоновнике медленно бродил огромный слон.
— Мыть его надо чаще, с зимы никак отмыть не можем, — сказала девушка и повернула какой-то вентиль. Из-под потолка на слона полился дождь. Слон вздрогнул и отошел в сторону.
— Слоновий душ — это наше ноу-хау, — сказала не без гордости служительница. — Но не привыкло еще животное к такому обращению. — Девушка повернулась к музейным работникам. — А вообще-то, его действительно надо чаще мыть. Видите, какой он снизу грязный. Прямо копченый. В буквальном смысле слова.
Ваня увидел, что все складки
— Словно зебра и леопард вместе, — сказал Корнет. — Кто это его так разрисовал?
— Туркмены, — ответила Юля. — Из города Мары. Мы его им на зиму напрокат давали. А там взял и ударил мороз. Ночью — минус пятнадцать. Туркмены почти всеми имеющимися в городе одеялами укрыли — слон-то дорогой! А под его брюхом небольшой костер развели. Животное умное, оно все сразу поняло. Ноги расставило и простояло над костром всю ночь. А к утру получился копченый слон, — Юля опять кивнула в сторону животного. — А если бы, кстати дурной слон был, он бы всех туркмен поубивал, одеяла раскидал, а сам бы в конце концов замерз. Даже у этого мирного слона на счету один покалеченный есть. От большой любви, — и Юля со значением посмотрела на Корнета.
— У этого слона был любимый служитель, — продолжала сериал слоновьих историй Юля. — Однажды этот рабочий то ли чесал слона, то ли играл с ним. Наконец человек решил, что надо бы заняться и другими животными и собрался уходить из вольера. Слону же, наоборот очень хотелось еще пообщаться и для того, чтобы его любимый друг не исчез, слон попридержал его, слегка (по слоновьим понятиям) прижав к стенке. После этого служитель месяц пролежал в больнице с отдавленной ногой и поломанными ребрами.
— Очень интересно, — заметил Корнет и добавил: — Дай телефончик, Юля.
— Пойдем Ваня, побродим по зверинцу, а потом и к птичкам, — сказал через минуту Корнет (получивший все, что пока хотел) своему коллеге.
Когда они проходили мимо слоненка, оказалось, что ведро было опрокинуто, хотя и стояло вне досягаемости его хобота.
Ваня и Корнет отошли в сторону и стали наблюдать за детенышем хоботного. Слоненок подошел к щелястой стене своей клетки и высунул наружу хобот, но не дотянулся до лакомства. Потом хобот исчез внутри клетки. Оттуда послышалось, сопение, кряхтенье и легкие толчки зашатали клетку. А затем хобот появился вновь, но у самого пола. На этот раз он был длиннее — сантиметров на 30 — и дотягивался до ведра! Ваня тихо подкрался и заглянул в клетку. Оказалось, что слоненок просто лег на пол. В этой позиции он мог орудовать хоботом дальше.
Ваня поднял с пола последнюю морковку скормил ее слоненку, и они покинули слоновник. Ничего не говоря, Ваня вопросительно посмотрел на Корнета.
— Ну что ж. Твоя взяла, — с грустью сказал Корнет. — Пошли за птичками.
В это время начали впускать посетителей. На аллеях и дорожках зоосада стало многолюдно. Ваня заметил, что в первых рядах оказались глазеющие из-за ограды любители природы. Один стал смотреть на насилие, которые устроили кряквы на пруду, двое прилипли к клетке с павианами, где продолжением рода занимался могучий самец с одной из гаремных самок.
— Весна, — сказал, закуривая сигарету Корнет и задумчиво наблюдая за активно интересующимися сексуальным поведением обезьян другими представителями отряда приматов. — Весна, — повторил он. — Вот и полезли в зоосад вуйаеристы. Мужики свихнулись совсем. Сколько баб кругом, — Корнет проводил взглядом еще одну симпатичную сотрудницу зоосада. — А они, — и Корнет кивнул на мужчин, — получают удовольствие от вида совокупляющихся мартышек. Не пойму я их. Я имею в виду мужиков.
— Это не мартышки, а павианы, — уточнил Ваня.