Записки орангутолога
Шрифт:
Я запустил эту тварь в клетку к попугаихе. Птица слезла с жердочки, обошла неподвижную круглоголовку, а потом задумчиво пожевала кончик хвоста рептилии.
Последовал мгновенной бросок круглоголовки, и я пять минут наслаждался поединком дракона с птицей Рух, а потом рассадил противников, при этом у меня были покусаны пальцы как рептилией, так и попугаихой.
Из других своих домашних питомцев я с особой теплотой вспоминаю лишь полутораметрового желтопузика, совершенно беспомощного на скользком паркете и летучую мышь, которая удивила всю семью тем, что ночью выбралась из совершенно герметичной коробки и устроила показательные, с пергаментным шуршанием
Еще была зарянка, которая жила под диваном, а вечером тихонько подпевала телевизору. Был и подаренный кем-то огромный, с пол-ладони зеленый тропический клоп. Клоп потряс воображение домочадцев не только своими размерами, то так же и тем, что когда я его вытащил из банки, он взлетел с шумом вертолета, а потом, во время своих эволюций в воздухе стал жутко вонять.
Так что аксолотль был, пожалуй, самым мирным из всех животных моего зоопарка. Он был явно лучше и безобидней летучей мыши и клопа, поэтому я легко получил разрешение на содержание амфибии.
Так как мой аквариум был уже занят рыбками, то аксолотль стал жить в большой пятилитровой кастрюле. Нрав у него со временем не изменился. Все время амфибия лежала на дне своего водоема, раз в пять минут всплывая и чавкающим звуком заглатывая воздух (особенно это было хорошо слышно ночью). Ел он все: крупного мотыля, дождевых червей, кусочки мяса и колбасы. Судя по всему, он добычу не видел, а просто шарил мордой по дну кастрюли и, обнаружив кусок, жадно хватал его.
Я хотел, чтобы такое редкое и смышленое животное, как аксолотль жило у меня как можно дольше и поэтому решил посоветоваться с профессионалами — моими друзьями, с которыми я встречался каждое воскресенье в биологическом кружке.
Детские биологические (с акцентом не на физиологию, анатомию или ботанику, а только на зоологию) кружки, которые несмотря ни на что существуют даже в современной России — совершенно необъяснимое явление.
Есть свои детские братства, ордена и тайные общества среди географов, археологов, палеонтологов и даже среди филологов — то есть именно среди тех, кого объединяет не только интерес к науке, но в основном то, что они вместе и целенаправленно выезжают за город. И не ради туристического уик-энда. А в настоящие экспедиции, пусть даже и однодневные.
Но биологическое, а еще точнее — зоологическое братство — самое сплоченное и самое интересное.
Вероятно, зоологические кружки существовали и существуют и в других городах, но процветали они только в Москве. Начался этот феномен, вероятно, сразу же после революции, и этот дух настоящей, а не формальной коммуны сохранился вплоть до махрово расцветающего капитализма современности.
Вне зависимости от того, где этот кружок располагался, в его организации всегда было несколько составляющих.
Во-первых — это руководитель кружка — беззаветный энтузиаст, этакий Макаренко, бескорыстно занимающийся с малолетней шпаной каждую неделю, втолковывая разновозрастным и в основном трудным подросткам, с ярко выраженной индивидуальностью, основы ботаники и зоологии. В общем, по всем канонам, руководитель — это редкой породы человек.
Во-вторых — это помещение, в котором обязательно, в зависимости от богатства опекающего кружок учреждения, имеются коллекции тушек птиц, коробки с наколотыми на энтомологические булавки насекомыми, папки с засушенными
Я ходил и туда, и в зоологический кружок при Центральном доме пионеров этого приволжского города, и во Дворец пионеров на Ленинских горах в Москве — после того, как наша семья переехала в столицу.
Во Дворце пионеров кружковцы собирались каждую субботу под присмотром любимого Андрея Петровича (как раз того самого «Макаренко») — коренастого аспиранта зоологической кафедры педвуза.
Кроме того еще один обязательный компонент кружка — это совместные выезды в природу, во время которых юннаты видят в натуре те объекты, которые до этого они видели только на картинках.
Итак, я посадил аксолотля в банку и понес его в кружок. Была середина сентября, стояло бабье лето. В дубовой рощице растущей прямо у главного входа, неугомонно орала не видимая в густой листве стая готовящихся к отлету скворцов. В стеклянных стенах Дворца пионеров отражалась и эта роща, и я с банкой.
Я миновал вестибюль, в котором чуть шевелил листьями бамбуковый лесок, отцветал огромный банан, а в декоративном бассейне, под широкими листьями кувшинок и над усеянном копейками мозаичном дном, плавали белые, желтые и оранжевые декоративные карпы, такие же ленивые, как и мой аксолотль.
Я начал спускаться в подвал и уже на лестнице почувствовал живой запах, отличавший наш отдел и от пахнущих свежей древесиной и нитролаком авиамоделистов, и от бензиново-масляного аромата автокружка, и от потного танцкласса, и от пропахшей влажной глиной изостудии. Наш отдел пах хорошо вычищенными клетками птиц и зверей, с чуть уловимым влажным привкусом открытых аквариумов.
В кабинете, где мы обычно занимались, на доске была очень хорошо нарисована мелом ворона с обозначением различных частей тела и участков оперения. Значит сегодня будем определять птичек. Наш Андрей Петрович куда-то вышел, но коробки с тушками и определители уже лежали на столах. В помещении пока было немного народу, но нужные для меня люди были — Миша и Витя. Оба они держали дома животных. Миша — птиц, Витя — гадов.
Герпетолог Витя взял книгу, тушку воробья и начал честно определять вид пернатого, внимательно читая сначала тезу, а потом — антитезу.
Миша, еще с раннего детства объявивший себя орнитологом, сказал, что он всех птичек в этой коробке знает. Потому что половину тушек сделал именно он сам. Скучая, Миша стал громко рассказывать о своих кавказских похождениях, во время которых он самолично стрелял альпийских галок.
Вообще-то кружок был для нас не только хорошей школой, где знаний мы получали гораздо больше, чем на обычных уроках, но еще и клубом, где мы с удовольствием общались друг с другом. Поэтому я, еле дождавшись перерыва, спросил у моего кумира Миши, что делать с аксолотлем.