Записки питерского бухарца
Шрифт:
– Так, «по обоюдному согласию» было или – как? – с тревогой спросил теперь уже директор. – Ты пойми: в городе за последние два года уже было три ЧП, связанные с изнасилованием иностранок, а потому, если «они» завтра напишут письмо и это дойдёт «до Москвы», то мы и в самом деле ничем уже вам с Сафо не поможем.
– Не было ничего – вновь повторил я упрямо.
Самое ужасное заключалось в том, что я говорил правду. Во всяком случае, в отношении себя. И от этого чувство досады и обиды лишь возрастало: «ну почему всегда и за всё отдуваюсь я один?»
Сафо работал за стойкой центрального буфета. Именно он вчера предложил мне «снять девочек» из немецкой группы, которая ужинала в ресторане.
– Смотри, какие классные – обратил он моё внимание на столик в самом центре зала, за которым выделялись две девицы с аппетитными формами. – Присядем к ним, а там видно будет. Видишь, – группа ушла, а они остались, – явно съёмные. – заключил он с видом знатока.
Впрочем, не верить ему, не было никаких оснований: у него был намётанный глаз и огромный опыт работы в «Интуристе».
Меня же, уговаривать было излишне.
– Guten abend! («Добрый вечер!») – мы одновременно и неожиданно возникли с двух сторон, явно ошарашив не только прелестных и очаровательных девушек, но и, одновременно, работников КГБ. Приятель мой, широко улыбаясь, уверенно водрузил в центр стола бутылку «Узбекского мускатного игристого».
– Добрый вечер! – совершенно без акцента ответила одна из них, очень быстро придя в себя и узнав нас.
Я растерялся от неожиданности, однако, вскоре всё прояснилось. Она жестом пригласила нас присесть и представилась:
– Наташа – и, взглянув на подругу, коротко произнесла: – Хельга.
Мы попросили прощения за свою бестактность и тоже поспешно представились. Как вскоре выяснилось, Наташа являлась сопровождающим гидом из Москвы, а Хельга – руководителем группы. Последняя, по-русски не знала ни единой буквы. Впрочем, мы с другом также не шпрехали по-немецки (за исключением нескольких дежурных слов). Так что услуги Наташи пришлись очень кстати.
Сафо оказался прав: судя по тому, как подруги легко пошли с нами на контакт, а спустя уже минуту, откровенно разглядывали наши загорелые молодые и крепкие тела, девочки не то, чтобы изголодались, но явно были не против, отведать немного экзотики.
Я высоко вскинул свою руку над головой и сделал небрежный щелчок в сторону официанта: через пять минут стол ломился от деликатесов, которые были «сэкономлены» для нас заботливыми «халдеями» с предстоящего банкета. Завязалась непринуждённая беседа, вперемежку с дежурными шутками, которыми, как правило, доверху забиты головы барменов, на все случаи жизни.
Наташа – смуглая брюнетка с прямыми волосами до плеч и большими выразительными глазами, очень напоминала мне солистку из модного в ту пору квартета «Shocking Blue» Мариску Верес. Она выглядела так же стройно и не менее сексапильно. И, тем не менее, в отличие от нидерландской знаменитости, обладала одним существенным недостатком – у Наташи была маленькая грудь.
Хельга же, напротив, была стопроцентной немкой: со светлой кожей, с коротко стриженой рыжеватой причёской и открытым доброжелательным лицом. Одним словом, истинная арийка, любительница пива и сосисок, происходившая родом из какого-то провинциального баварского городка, название которого я так и не запомнил. Единственным минусом (для меня) были её габариты: я на секунду представил её восседающей на мне и… мгновенно встряхнулся. Странно, но то, что для меня было «смертью», для приятеля оказалось «плюсом».
Внимательно оглядев обе жертвы поближе, приятель незаметно моргнул мне в сторону московской переводчицы, давая понять, что он предпочитает более жопастую немку. Я не возражал. К тому же, перспектива, молча сопеть в кровати с необъятной грудой мяса, выглядела несколько вульгарно и пошло: я жаждал не только женского тела, но ещё и человеческого общения. Сафо же, мои эстетства казались несколько чуждым и непонятным излишеством: его интересовало только то, что находилось ниже талии, особенно – с обратной её стороны.
Ещё через десять минут не осталось и следа от былой скованности: изумительное «Мускатное игристое» и «Столичная» делали своё дело, приближая нас к заветной цели.
Бдительные сотрудники из органов, не решаясь подойти к нашему столику, издалека делали нам с товарищем знаки, расшифровать которые не составляло труда даже законченному тупице. Естественно, мы с товарищем в упор «не замечали» этих пассов, наглым образом игнорируя их усердие и вводя последних в бешенство своим вконец нахальным и вызывающим поведением.
– Ты видишь? – обратил я внимание моего друга.
– Конечно – улыбнувшись и искоса бросив взгляд в их сторону, ответил мне Сафо. – Это – ерунда: у меня есть план.
Видимо, количество алкоголя стало переходить в качество: нам было уже абсолютно все «по барабану». Главное – сегодня нам хорошо в такой весёлой и дружеской компании. Вечер обещал быть памятным, а что будет завтра – наплевать.
Сафо склонился к моему уху:
– Я через десять минут пройду к себе в буфет, спущусь в подвал, а оттуда на улицу, к своей «копейке». А ты проведёшь их через фойе, мимо охраны и выведешь на улицу. Я подъезжаю, вы быстро садитесь и … дальше – дело за мной. Договорились?
Я кивнул головой: меня уже захватил кураж и я был готов к самым безрассудным действиям.
– Ну, что: поедем ко мне, нах хаузе? – весело обратился товарищ к девочкам и добавил, глядя на порядком раскрасневшуюся Хельгу: – Шпилен-шпилен, ай-лю-лю, яволь?
Это «шпилен-шпилен» чуть не свалило нас с Наташей под стол.
– Javohl, javohl! – затрясла своими «эдельвейсами» немка и заговорчески подмигнула приятелю белёсыми ресницами. Она уже давно поняла – к чему идёт дело, и лишь томилась в ожидании. Её откровенно веселила и забавляла наша конспирация.