Записки полицейского (сборник)
Шрифт:
Мы приехали в Бристоль, где я двое суток потерял в напрасных поисках. Наконец, мой проводник исчез. Тогда, поняв, что, по всей вероятности, был обманут одним из моих грабителей, я со всей возможной поспешностью отправился обратно, в Лондон.
Спустя час после возвращения я отправился в полицию. Там сообщил начальству Скотленд-Ярда обо всем, что со мной случилось, потом поспешил запастись билетом на вечерний рейс почтовой кареты в Кендал. Вот и все, что я хотел сказать.
К несчастью, вся эта история, и сама по себе довольно странная, произвела на судей и на слушателей довольно неприятное впечатление. Один я, кажется, был убежден, что все сказанное молодым человеком – чистая правда. Рассказ этот был недостаточно убедителен, чтобы оказаться достоверным.
– В таком случае, господин Бристоу, – заметил один из судей, – если принимать этот любопытный рассказ за истину, то вам наверняка не составит никакого труда доказать, что вы побывали в Бристоле.
– Мне приходила в голову такая мысль, потому что это стало бы для меня единственным оправданием, сударь, – тихо произнес обвиняемый. – Я мог бы вернуться и найти свидетелей, но как только я вспомнил, по каким закоулкам меня водили, в какую шапку и плащ нарядили, то, признаюсь, с чувством отвращения оставил это намерение. Теперь же, боюсь, представить доказательства правдивости моих показаний не представляется возможным.
– Тем более, – с иронией заметил судья, указывая на золотую испанскую монету и на крест с бриллиантами, – что эти вещи, найденные в вашем чемодане, требуют новых объяснений, столь же невероятных, как и предыдущие.
Обвиняемый кивнул и пожал плечами, выражая тем самым невозможность представить судьям хоть какое то правдоподобное объяснение, и совершенно спокойно сказал:
– Действительно, сударь, этого обстоятельства я никак не могу объяснить.
На этом допрос подсудимого закончился, и вслед за тем приказано было отвести Роберта Бристоу в тюрьму Апполоби и там держать его, как обвиненного в умышленном воровстве и убийстве. В эту минуту мне сунули в руку записку, на которой я узнал почерк Барнеса.
Едва успев прочесть ее, я тут же обратился к судьям с просьбой отложить отправку дела Бристоу в суд высшей инстанции до следующего дня, обязуясь представить существенные дополнения к моим показаниям. Эту просьбу, разумеется, удовлетворили. Суд отложил вынесение решения до следующего дня, и все присутствовавшие на заседании разошлись.
Провожая господина Бристоу до стоявшей у ворот кареты, которая должна была доставить его в тюрьму, я не мог удержаться и сказал ему:
– Не отчаивайтесь, сударь, мы разгадаем эту тайну.
Он бросил на меня быстрый вопросительный взгляд и, ничего не ответив, дружески пожал мне руку и запрыгнул в карету. Я смотрел вслед экипажу, пока он не повернул за угол. Вспомнив о записке Барнеса, я поспешил в гостиницу, где он назначил мне свидание. В записке был указан номер занимаемой им комнаты. Я поспешил туда, отворил дверь, потом, заперев ее на замок и убедившись, что мы совершенно одни, спросил:
– Ну что, Барнес, что же ты выяснил?
– То, что убийца Сары Кинг находится в том трактире, где вы меня оставили.
– Да я уже знаю об этом из твоей записки, но какие ты можешь представить доказательства?
– А вот какие! Обманутые моим бесчувственным состоянием после выпитого, они в моем присутствии обменялись несколькими словами, которые убедили меня, что эта шайка не только убила Сару Кинг, но и собралась с той целью, чтобы вывезти серебряную утварь, зарытую ими в соседнем лесу. Сегодня ночью они намерены туда отправиться.
– Ну, а больше ты ничего не можешь мне сказать?
– Постойте. Вы знаете, что я владею искусством чревовещания и что довольно долгое время промышлял этим ремеслом. Вот тут то мне и представился случай пустить в ход мой дар. Младший из этих трех мошенников, тот самый, что сидел в карете с господином Бристоу и вечером второго дня нашей поездки пересел на козлы, уверяя, что ему жарко…
Я прервал Барнеса, воскликнув:
– Как же, черт возьми! Помню! Какой же я простофиля, что не припомнил это обстоятельство! Ну, продолжай, продолжай!
– Я расстался с этой компанией всего каких то часа три тому назад. Я, разумеется, не трезвел и продолжал лежать в бесчувственно пьяном состоянии. Решив посмотреть, какое действие это произведет на негодяя, хотя он сидел в противоположном от меня конце залы, я заговорил голосом Сары Кинг, который за время своего знакомства с ней я весьма хорошо изучил, и ушей его достигли слова: «Кто там возится с серебром?» Ах, если бы вы только видели, как он затрясся всем телом, как он вскочил и какой ужас отразился на его лице, наконец, каким диким взглядом он стал озираться по сторонам! Увидев все это, вы бы ни минуты больше не сомневались, что перед вами настоящий преступник.
– Это только доказывает, между нами, любезный Барнес, что ты отличный чревовещатель, но поверь мне, что этого еще недостаточно для того, чтобы убедить судей. Однако, быть может, нам еще удастся что нибудь извлечь из этого обстоятельства. Тот, с которым тебе больше приходилось иметь дело, кажется, сухощав и белокур, одного роста с господином Бристоу?
– Именно.
– Так постой! Может быть, нам еще удастся что нибудь сделать. Поезжай обратно в трактир, а ближе к ночи и я приеду, одетый по прежнему.
Барнес удалился. Чтобы выполнить данное ему слово, или, лучше сказать, чтобы сдержать его перед самим собой, я в тот же вечер отправился в трактир, стоявший на большой дороге и известный под названием «Тембот», и занял место в общей зале. В ней находились все наши молодцы, а также сам Барнес. Я пошел прямо к этой компании, сидевшей за одним из столов.
– Неужели этот олух до сих пор еще пьян? – спросил я, указывая на Барнеса.
– Как видите, – ответил один из мошенников, – он все время сидел на этом стуле. Пил да храпел. Правда, около полудня он исчез куда то, кажется, ходил поспать, да, видно, не удалось ему.
Я пожал плечами и уселся в одиночестве в углу. Когда мне удалось остаться с Барнесом наедине, я спросил, чем занимались наши молодцы.
– Один из них ходил в Кендал за лошадью и телегой, через час все трое должны уехать, как говорили, в один из соседних городов, где намерены заночевать.
Я тут же составил и обдумал план действий, вернулся в залу, из которой вышел, чтобы переговорить с Барнесом. Случай вполне благоприятствовал мне: высокий белокурый молодец, которому чревовещатель Барнес так расстроил нервы, стоял в стороне, у печки, и читал газету.