Записки практикующей ведьмы
Шрифт:
Замечу, что народ тогда, в 93-м, его окружал очень интересный. Помню Сан Саныча, великолепного астролога и очень душевного человека, помню очень перспективных экстрасенсов, целителей. Было также несколько людей с сильным магическим потенциалом. Кстати, Сан Саныч тогда составил мою натальную карту, которая только подтвердила мою принадлежность к магии. Натальная карта много чего может поведать о человеке.
Но нужно сказать, что первое приглашение Лонго я отвергла, сославшись на занятость. Те, кто помнит 90-е, меня поймут. Надо было крутиться, чтобы выжить, а тут какая-то магия. Но Юрий оказался настойчив, и я в конце концов согласилась. Большую роль в этом сыграл один мой сон. Ко мне явилась моя любимая бабушка и, ласково глядя на меня, сказала: «Наташенька, твоё время пришло. Пора». Этот
Это было бурное и опасное время. В те годы одни быстро богатели, другие так же быстро нищали. Иногда человеческая жизнь оценивалась в два патрона, и второй из них предназначался для контрольного выстрела. Может быть, из-за этого ко мне обращалось много людей, связанных с риском, живших, как говорится, сегодняшним днём. Это были представители обеих сторон баррикад – и силовики, и бандиты. Самое интересное заключалось в том, что и те и другие никогда не позволяли ничего лишнего по отношению ко мне, всегда относились уважительно. Я не могу говорить про всех, но большинство тех, с кем я тогда работала, были людьми с принципами. Пусть и не всегда с общепринятыми, но с принципами. Понимали цену и словам, и поступкам. Они обладали ярко выраженным инстинктом самосохранения. Это сейчас, пользуясь анонимностью в Интернете, можно позволить себе кого угодно облить грязью. А тогда действовал жёсткий, но, на мой взгляд, справедливый принцип: «Слово под ответ».
Был у меня один очень неординарный клиент. Назовём его Сашей. Когда он ко мне пришёл, меня как током прошибло. Я почувствовала на нём столько крови… Вроде молодой парень, но что-то такое в глазах, чего лучше не знать. Когда я прямо заявила ему об этом, он как-то виновато улыбнулся и сказал, что я права. После чего мягко сменил тему разговора. Какое-то время мы общались как приятели, я в чём-то помогала ему, он мне. Надёжный был парень. А потом он умер. От разрыва сердца. В двадцать шесть лет. Спустя какое-то время я узнала, что он был киллером. Видимо, задавил его груз, который он на себя взвалил.
Сейчас другие времена. Вроде бы прошли те годы, людям надо жить, становиться лучше. Но, похоже, это не так. К моему глубочайшему сожалению, с каждым годом растёт уровень инфантильности и уверенности в том, что мы им должны. Молодой парень или девушка могут позволить себе даже фамильярность при общении с магом. И при этом не понимают, почему у них такие проблемы в жизни. Куда-то канула ответственность за свои слова, да и инстинкт самосохранения тоже. Мне иногда приходится начинать работу с человеком с его банального воспитания. Рассказывать очевиднейшие для нашего поколения вещи: как себя вести, как разговаривать с людьми, что жить надо не только для себя, что принцип «я никому ничего не должен, мне все должны» неправильный и так далее. То есть то, что, по моему разумению, должно всасываться с молоком матери.
Самое страшное, что никто молодых этому не учит и книжки, из которых всё это можно почерпнуть, они не больше не читают. Конец света – это не метеорит или извержения вулканов вкупе с землетрясениями. И даже не нашествие марсиан. Всё гораздо прозаичнее. И страшнее. Это постепенная потеря желания и способности думать и действовать самостоятельно. Это утрата таких ориентиров, как чувство собственного достоинства, ответственности за другого человека, чувство сострадания. Исчезновение воспитания, которое отделяет человека от животного. Увы и ах…
Лихие 90-е. Почему я не люблю смотреть прошлое и искать пропавших людей
Время от времени меня спрашивают, почему я не люблю предсказывать. Наверное, меня отвратили от этого две истории, которые относятся к периоду «лихих 90-х». Истории жуткие. После того как я столкнулась с ними, отказываюсь искать пропавших людей. Прошло уже достаточно много лет, сейчас не все знают, что тогда творилось. Люди пропадали часто, и так же часто это сопровождалось весьма трагичными обстоятельствами. Обе истории реальные, поэтому имена изменены.
Дело было в Москве. Мы приятельствовали с одним парнем, который занимался американскими машинами. Я была большой поклонницей американского автопрома, особенно «мускулистых» каров вроде «мустангов» и «камаро», а в то время у нас ещё не было большого количества сервисов по таким автомобилям. Трудно было найти место, где можно было что-то починить или переделать. Поэтому я всё время ездила к Паше. Он был маленького роста, щупленький. Работал он на пару со здоровенным парнем по имени Дима.
Как-то раз звонит мне Паша и говорит, что у него ко мне очень важное дело и что только я могу ему помочь. Приехал он ко мне с какой-то девушкой. Впоследствии выяснилось, что это была жена Димы. Оказалось, что Дима пропал. На самом деле всё происходило так, как говорила моя бабушка: «Если Бог хочет наказать человека, то он лишает его разума». И с самого начала было понятно, что все кончится плохо.
Паша хотел купить мотоцикл. Он в этом деле разбирался не сильно, а его друг и компаньон Дима ездил на мотоциклах вполне прилично и понимал, что к чему. И вот они по объявлению в газете поехали смотреть мотоцикл. Это было лето. Встреча была назначена на десять вечера, на станции Тайнинка, в Подмосковье. Когда я это услышала, то с удивлением спросила, какого чёрта они в такое время туда попёрлись. Что, спрашивается, там можно было рассмотреть? Он пожал плечами и продолжил свой рассказ. На этой станции их должна была ждать девушка, у которой муж якобы погиб, и от него остался американский мотоцикл. Харлей. Вроде как новенький, классный, она в них не разбирается, только название выучила. Хочет его продать. Ну и, соответственно, будет их ждать. Но с условием. Если мотоцикл понравится, они сразу его забирают. Сами понимаете, ехать туда надо было с деньгами. В общем, они приехали на станцию к указанному времени.
Дима ушёл с продавщицей смотреть мотоцикл, как человек в них разбирающийся, а Паша остался его ждать один, потому что девушка сказала, что она, бедная и беззащитная, боится идти с двумя мужчинами. Пусть идёт только один и возьмёт с собой деньги. Помните про Бога, лишающего разума? Паша дожидался его до трёх ночи и поехал обратно в Москву, уже понимая, что что-то случилось. На следующий день он пришёл ко мне вместе с женой Димы.
К этому времени они уже всех подняли на ноги, подали заявление в милицию и попросили меня посмотреть, как и что. Я взяла фотографию Димы и попробовала понять, что произошло. Было ощущение того, как сначала он весело шёл с этой девушкой, они перешучивались, но при этом было и чувство, что следом шёл кто-то ещё и наблюдал за ними. Шли они от станции, по ощущениям, минут пятнадцать-двадцать и оказались у каких-то гаражей. Потом девушка открыла гараж, они зашли внутрь. По моим ощущениям, это был не подземный гараж и не ракушка, а капитальное надземное строение. В гараже включили свет, туда зашли ещё два мужика, и Дима сразу же получил удар по голове. Он упал. Судя по всему, этот удар оказался для него смертельным. В гараже, конечно же, никакого мотоцикла не было. Там стояла машина под брезентом. Я чувствовала, что это была серая 99-я. ВАЗ 21099. В те годы, о которых идёт речь, это изделие нашего автопрома считалось вполне себе приличной машиной. Иномарок тогда было совсем немного. У лежащего Димы взяли деньги, затем его тело завернули во что-то, типа полиэтиленовой плёнки, загрузили в багажник этой машины, отвезли и зарыли метрах в пятистах от опушки леса.
Конечно, я озвучила полную версию случившегося только Паше, потом, наедине. Жене Димы я не смогла признаться, что её муж мёртв. При ней я сказала, что не чувствую энергетики Димы, что он либо пьяный, либо находится в бессознательном состоянии. В процессе рассказа было понятно, что Паша мне верит, а жена Димы – нет. Она постоянно задавала какие-то наводящие вопросы, всё время пыталась меня на чём-то подловить. На что я сказала, что я видела только то, что видела. Через какое-то время жена Димы мне позвонила, и по её вопросам я поняла, что Паша ей всё рассказал. Но она всё равно мне не верила.