Записки профессора
Шрифт:
Все же я решил взяться за эту проблему, но взялся совсем с «другого конца»: не через нормы матриц, как делали ранее, а через определители. Успех пришёл не сразу. Сначала в 2007 году удалось (используя метод «модульных определителей») получить первую оценку для погрешностей, но только «оценку сверху», что было, разумеется, недостаточно, и лишь в 2008 году новая методика «таблиц знаков» принесла окончательный успех: теперь стало возможным вычисление точной величины погрешности, каждой из составляющих решения любой системы алгебраических уравнений, а точнее – погрешности, зависящей от неточностей в коэффициентах системы. Весной 2009 года я закончил написание книги «Как получить надёжные решения систем уравнений», в которой всё было изложено. Таким образом, в 78 лет мне удалось получить новые (и надеюсь – значимые) научные результаты в новой для меня области.
Дополнительные
Пусть этот конкретный факт будет сильным доводом для всех тех, кто не хочет раньше времени оставлять научную работу. Напомню, что до 1990 года научных работников и преподавателей вузов обычно обязывали уходить на пенсию в 60 лет (женщин – в 55), и хорошо, если всё же разрешали работать на половину ставки. Потом одним из первых решений учреждённого тогда Конституционного суда было разрешено работать и после 60 лет (точнее – было запрещено увольнение «по причине возраста»). Решение это было совершенно правильным.
Конечно – надо прямо признать – энергии и интенсивности труда, доступных в молодости, уже не вернёшь, работать приходится медленнее, но помогает опыт. Он позволяет, прежде всего, выбрать значимую, крупную тему, не размениваться на мелочи, которые так часто увлекали в молодости, и он же – приобретенный с годами опыт – позволяет эту крупную (а значит и трудную) тему всё же решить.
Опыт помог мне интуитивно оценить значимость темы о решении систем алгебраических уравнений (хотя ранее я этой темой не занимался), и лишь потом, в монографии одного из ведущих специалистов по этим уравнениям и вообще по численным методам, я прочёл, что 70 % всех вычислений, которые приходится выполнять при решении технических задач, составляют решения систем алгебраических уравнений (что лучше всего говорит об их значимости), и в то же время хороших методов оценки погрешностей решений – как считал автор монографии, вышедшей в 2007 году, – на тот момент ещё не было. А ведь без методов оценки погрешности нельзя говорить о надёжности решений. Теперь методы точной оценки погрешностей есть, они описаны в книге «Как получать надёжные решения систем уравнений», которую издательство «БХВ-Петербург» опубликовало в 2009 году. Было бы очень интересно заглянуть в будущее и узнать – будет ли книга востребована, поможет ли людям, позволит ли повысить надёжность расчётов, уменьшить число аварий и катастроф или же не встретит понимания и канет в безвестности. Опыт прошлых лет показывает, что возможен и тот, и другой вариант. Посмотрим, что будет в этот раз.
Глава одиннадцатая ОПЫТ УЧАСТИЯ В ОБСУЖДЕНИИ ОБЩЕСТВЕННЫХ ВОПРОСОВ
В предыдущих главах речь шла о научных делах. До рубежа 1987–1991 годов монополия на решение всех вопросов жизни общества принадлежала руководству Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) и участвовать в обсуждении любых серьёзных общественных вопросов без приглашения было бессмысленно, а иногда и опасно. А приглашать меня не приглашали. После 1987 года обстановка стала меняться, но, конечно, не сразу. Помню происшествие на одном из собраний – кажется, в доме Научно-технической пропаганды. Шёл 1988 год, мы стали немного более смело обсуждать какой-то из тогдашних недостатков – и вдруг один из присутствующих вскочил и бросился к дверям, выкрикивая не ходу: «Я ничего не говорил! Вы все свидетели – я ничего не говорил. А вас всех посадят, вас завтра посадят. А я не виноват, я ничего не говорил – вы все свидетели!» – и он стремительно выскочил за дверь. Собрание продолжили, но впечатление, конечно, было не очень приятное.
Потом всё стало меняться – и очень быстро меняться. Уже через год-два я видел целые демонстрации, шедшие с плакатами: «Партия, дай порулить!». Появилась возможность обсуждения – и одной из обсуждаемых проблем стало сокращение заказов на проектирование и производство военной техники. Ленинград был тогда битком набит огромным количеством
Я стал готовиться к выступлению. Помогло то, что я имел всё же высшее военное образование. В высшем военно-морском инженерном училище, которое я в своё время окончил, нам кроме чисто морских вопросов рассказывали и об общевойсковой стратегии и тактике, и мы хорошо знали, что для устойчивой обороны нет необходимости в «военном паритете». Достаточно, чтобы силы обороны составляли не менее одной трети сил нападающего. Поэтому за рассуждениями о необходимости «военного паритета» скрывается обычно желание получить военное превосходство и сохранить возможность внезапно напасть. Так было и в 1990 году. Когда были напечатаны данные о количестве танков в СССР, оказалось, что их насчитывается 69,5 тысяч единиц, то есть больше, чем в армиях всех остальных стран мира, вместе взятых. Это говорило о том, что тогдашнее военное руководство СССР готовило наступательную войну.
Этот вывод подтверждал опубликованный в те годы оперативный и обязательный для исполнения план военных действий войск Организации Варшавского договора. В эту организацию входили СССР, ГДР, Польша, Чехословакия, Болгария. Каждая страна имела в своих штабах по экземпляру общего военного плана, по которому обязаны были действовать войска, а когда произошло стремительное объединение Германии, объединение ФРГ и ГДР, то экземпляр военного плана, находившийся в ГДР, не успели уничтожить. Он был опубликован в объединённой Германии, а потом перепечатан и в российских газетах. Согласно этому плану (утверждённому в 1983 году), войска Варшавского договора должны были развернуть внезапное стремительное наступление на Западную Германию (ФРГ), а предварительно сбросить на неё 527 атомных бомб. После этого предполагалось в течение первых двух недель наступления оккупировать Западную Германию, Бельгию и Голландию, а за следующие две недели – оккупировать всю Западную Европу – вплоть до Испании и Португалии. Я пересказываю этот оперативный и обязательный к исполнению план потому, что после 1992 года он в российских газетах не перепечатывался и о нём забыли – и напрасно забыли, ибо этот план определял всю политику СССР в 1970–1990 годах, определял все его расходы. Конечно, подготовка к выполнению такого грандиозного наступательного плана требовала колоссальных расходов, разорявших государство и к 1990 году окончательно разоривших его. Сокращение расходов государства – и прежде всего чудовищно раздутых военных расходов – стало совершенно неизбежным.
Все эти факты привели меня к выводам, которые я и рассказал на большом собрании работников ЛОМО:
– большое сокращение военных расходов и военного заказа совершенно неизбежно. Его будет проводить любое правительство, каким бы оно ни было;
– сокращение военных расходов – даже сокращение втрое – не ослабит оборону России, а только укрепит её. Не нужно бояться, что «нас завоюют»;
– сокращение военного заказа надо компенсировать выпуском продукции гражданского назначения, провести «конверсию» военных цехов – и тогда зарплаты не уменьшатся.
Мой рассказ слушали внимательно, задавали много вопросов, но в конечном счёте сотрудников ЛОМО удалось убедить и волнения прекратились. Потом меня просили выступить на ту же тему в печати. Соответствующие статьи активно печатались в 1990–1995 гг. в газетах, в сборниках, посвящённых конверсии военного производства, в журналах «Нева» и «Звезда». Журнал «Звезда» тогда впервые наградил меня премией «за лучший цикл публицистических статей» (второй раз я получил премию в 2008 году за статью, которая приведена в «Приложении» на странице 160), и это говорило о том, что мои доводы прочитывались и принимались во внимание. Во всяком случае неизбежное сокращение военного производства и его частичная конверсия прошли в России без инцидентов и массовых беспорядков.