Записки «радиота»
Шрифт:
Надо сказать несколько слов, что это был за человек, чем он был мне дорог лично. Помимо того, он был замечательный друг, он был человек большой культуры и большого воспитания что ли. Казалось, что на него никто не мог затаить никакой обиды, не потому, что он был какой-то податливый, со всеми обтекаемо мягкий. Нет. Он был, по-моему, невероятно эмоциональный человек, с каким-то нервом, он был невероятно энергичен в работе и просто не представлял себе, как можно работать без полной отдачи. Вот он иногда вспылит, но никого не мог обидеть и никто не мог обижаться на него, потому что в этом человеке не было злобы, он горел во имя дела. Он был уважаем от самых, самых, что ли, знаменитых признанных мастеров до самого начинающего актера, которого он приглашал. Его любили и уважали не за просто так - он делал очень серьезные работы серьезных авторов. Я часто удивлялся и говорил ему:
Я удивлялся еще и его памяти великолепной: он многое знал наизусть, иногда я просто проверял, какие-то совпадали поэмы, которые я тоже знал - из Пушкина, Лермонтова. Как будто соревнование: а вот это место…он подхватывает и продолжает дальше. Очень много знал наизусть. Он прекрасно знал музыку. И работать с таким человеком, было, конечно, невероятное удовольствие. Это вот такой портрет, далеко не полный, прекрасного художника, всеми любимого и уважаемого режиссера Анатолия Давыдовича Липовецкого. ( из передачи «Мастер радиорежиссуры», 1990г.)
А жизнь его была непростой и совсем несемейной, хотя он был уже много лет женат на актрисе Малого театра Валерии Новак. Когда-то она подавала большие надежды - после ее дебюта в роли Наташи Ростовой в спектакле Малого театра во время его эвакуации в Челябинск. Позднее из сыгранного интересной ее работой стала Ванина Ванини, но теперь, в силу своего нездоровья, играла мало. Одной из ее больших ролей, которую я видела, была Анна Андреевна в «Ревизоре», играла она ее превосходно.
Что бы там ни было, какими бы делами он, ее муж, не был занят, знаю, если она играла в этот вечер, он бросал все и ехал в Малый театр, чтобы встретить ее после спектакля. В жизни Валерия Владимировна была очень скромной и очень доброжелательной. На радио появлялась редко и только тогда, когда ее приглашали на запись. Случалось это не так часто, хотя голос у нее был очень красивый. Помню, как она замечательно прочла ремарки А.Н. Островского в одном из спектаклей «Снегурочка». И также тихо, как жила, она ушла из театра, когда Толя серьезно заболел, а потом, вслед за мужем, и из жизни.
Для Липовецкого радио было смыслом его существования, он рвался туда и тогда, когда это было уже невозможно, а без него он не мог. Он не дожил всего три с половиной месяца до своего семидесятилетия. Теперь его прах покоится на Ваганьково в аллее, которая будто и была уготована для него, потому что называется она Липовой.
Наша встреча на радио во многом изменила мою жизнь. Может быть, именно тогда я начала нащупывать твердую почву под ногами, общение с ним окрыляло меня, а радио притягивало к себе все больше и больше.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В то время, когда я пришла на радио, да и все последующие годы, в Доме звукозаписи работали три главных редакции Всесоюзного радио: редакция музыкального вещания, литературно-драматического и вещания для детей и юношества. «Дети» располагались на седьмом этаже, литдрама - на шестом, четвертый и пятый занимали мы, деля четвертый этаж с литераторами. У каждой редакции были свои аппаратные и студии, да и звукорежиссеры тоже были определенные.
В годы, о которых я сейчас пишу, произошло много внутриредакционных изменений и перемещений. В середине 70-х или чуть раньше произошла смена главного редактора. Bместо ушедшего на пенсию Чаплыгина был назначен на этот пост главный дирижер Московского театра оперетты Геннадий Черкасов. Он был племянником знаменитого артиста Николая Черкасова и чем-то даже походил на него. Правой рукой Черкасова в эти годы стал бывший солист вокальной группы радио Владимир Родионович Царский, теперь руководивший плановым отделом, который занимался сеткой вещания и планированием передач. За глаза его называли «царским приспешником», он во многом и определял линию редакции, так как Черкасов был на радио человеком новым, как говорится, со стороны.
Изменения произошли и в некоторых наших оркестрах.
Никогда не забуду то утро, когда в редакции началась паника - симфонический оркестр радио, руководимый Максимом Шостаковичем, вернулся из западного Берлина без своего художественного руководителя, который остался за кордоном. Какие испуганные лица были у наших партийных боссов, а в кулуарах пересказывались всевозможные версии случившегося. Через какое-то время этот оркестр был передан в ведение Министерства культуры, а на радио на базе оркестра Карамышева возник новый симфонический оркестр под руководством Александра Михайлова. При нем оркестр стал фактически вторым эстрадно-симфоническим оркестром. Его предыдущая дирижерская деятельность была в одном из видных периферийных театров оперетты - с Михайловым связана не одна работа в этом жанре и на радио. Он был на творческом взлете, когда нелепая трагическая гибель оборвала его жизнь. Изменения произошли и в эстрадно-симфоническом оркестре, когда после смерти Юрия Васильевича Силантьева стал худруком Мурад Кажлаев. Многие музыканты ушли из оркестра, но с обновленным составом оркестр продолжал работать.
В музыкальной редакции было восемь отделов, включавших и Музыкальный Маяк, который тоже был тогда частью нашего коллектива. На Маяке, в основном, работала молодежь, большинство из них были корреспондентами, однако и здесь были высокопрофессиональные музыканты, оставившие заметный след в истории музыкального радио. Современной музыкой занималась Фарида Фахми, державшая связь со многими выдающимися советскими композиторами: Д. Шостаковичем, Г. Свиридовым, Т. Хренниковым, освещавшая все фестивали современной музыки. Талантливый журналист, прекрасно владеющая словом.
Уникальной личностью на Маяке был Всеволод Васильевич Тимохин. К нему все обращались как к энциклопедическому музыкальному справочнику. Помимо работы на радио, он писал статьи в журналы «Советская музыка», «Музыкальная жизнь», был автором нескольких книг по вокальному искусству, как русскому, так мировому. Впоследствии его выступления можно было услышать по Радио России в программе Людмилы Борзяк. А в те годы она также работала на Маяке.
Примечательной фигурой был корреспондент Гарри Табачник, в середине 70-х уехавший в Израиль. Наверное, он один из первых ввел на радио беседу в непринужденной обстановке. Вспоминаю, как он брал интервью у Бориса Николаевича Ливанова через день-два после премьеры чеховской «Чайки». Узнав об этом интервью, я специально пришла в аппаратную, чтобы послушать их запись. Борису Николаевичу было разрешено во время этой беседы курить, что в студии обычно не позволялось никому. И эта закуренная сигарета создавала какую-то особую атмосферу и самого разговора. Вообще Гарри был человеком очень мобильным и предприимчивым. Он мог нестись на машине в аэропорт в любое время дня и ночи, чтобы добыть интересный материал. Он хорошо знал свое дело, и казалось, что для него не существуют никакие препятствия. В то время, когда глушили «Голос Америки», было дано распоряжение придумать интересную программу, которая бы отвлекала слушателей от передачи «за бугром». Так родилась программа «После полуночи», и делали ее редакторы разных отделов, в том числе и Табачник. У него в этой программе было все: и событие в космосе, и кулинария, и спорт, и конечно музыка.
Очень оперативно работала и не так давно переехавшая из Алма-Ата Людмила Дубовцева, с ней я познакомилась ближе через артиста оперетты Алексея Алексеевича Феона, с которым встретилась в работе еще в самом начале 70-х годов. Но Людмила первой сделала на Маяке о нем передачу (к 25-летнему юбилею его творческой деятельности). А потом мы его уже с ней «делили», и Люда обычно при наших с ним встречах, смеясь, говорила ему, что он изменил ей со мной. Со временем, когда Алексея Алексеевича не стало, к нам присоединилась и музыкальный редактор Маяка Людмила Шендяпина, которая не будучи с ним знакомой, с большим пиететом отнеслась к творчеству Феона. По просьбе Валентины Павловны Феона, а потом уже и без просьбы, она в дни его памяти два раза в год всегда готовила специальную программу «Поет Алексей Феона». Обычно в эти дни 1 ноября (день его рождения) и 14 мая (день его кончины) мы все собирались у Валентины Павловны за столом, на котором всегда стояла лампа с большим абажуром, и вспоминали Алексея Алексеевича. Здесь можно было встретить многих друзей их гостеприимного дома: и Веру Николаевну Кудрявцеву, теперь уже вдову Сергея Яковлевича Лемешева, и актера Малого театра Николая Леонидовича Афанасьева, и балетмейстера Янину Евгеньевну, маму известного артиста Николая Караченцева, и тенора Марка Океанова, и, конечно партнерш Феона по театру оперетты - Татьяну Леонидовну Санину, Ирину Муштакову и многих других. И Валентине Павловне всегда помогали самые преданные поклонницы Алексея Алексеевича - Муся, Алла и Рая, ставшие своими в этом доме.