Записки Шерлока Холмса (сборник)
Шрифт:
– Констебль останется дежурить у дверей на тот случай, если он вам понадобится, джентльмены, – подчеркнул инспектор.
В комнате стоял полумрак; освещалась она лишь газовым фонарем, закрепленным на стене, да светом, падавшим из зарешеченного окна, расположенного высоко над уровнем пола. Холмс и Эриксон с минуту пристально разглядывали друг друга, а потом сыщик наконец спросил:
– Билли, как вы угодили в эту передрягу?
– Я и сам не понимаю, мистер Холмс. Все, что я знаю, – Челтнем умер прямо у меня на глазах. Я решил, что у него удар. Даже когда вызвали полицию, я счел, что это обычное дело. Я же служил в полиции, мистер Холмс. Если бы я заподозрил неладное, то определенно обратил бы больше внимания на происходящее. И тут я слышу, что миссис Гилдер обвиняет меня в преступлении, причем я даже не заметил, как оно произошло. Внезапно меня окружили констебли и заявили, что я арестован по подозрению в убийстве. В тот момент мне показалось, будто свет вокруг померк, словно я оказался в туннеле. Кровь шумела в ушах, я поверить не мог в такую невезучесть. А потом подумал о вас. Я еще служил в полиции, когда вы раскрыли запутанное убийство в Норвуде. Помните, там одного парня нашли мертвым в кабинете, а на голове у него было надето пять свадебных венков?
Холмс кивнул, однако я ничего не знал о том деле. Эриксон продолжил:
– Я никогда не забуду, мистер Холмс, вашу лекцию о том, как важны мелочи. Вот я и решил, что нужно позвать вас на помощь. Я даже сам не успел понять, что делаю, как вырвался из рук полицейских и помчался по Прайд-стрит по направлению к вашему дому. Разумеется, констебли бросились за мной, но я о них не думал, просто машинально огибал экипажи и пешеходов, пока не увидел вашу дверь. Ваша экономка стояла на пороге – наверное, проверяла почту, – и я проскочил мимо нее внутрь. Затем я поднялся по лестнице и успел поговорить с этим джентльменом, – он кивнул в мою сторону, – а потом Лестрейд и его парни скрутили меня.
– Хорошо, Билли, – сказал Холмс. – Что же случилось в то утро в конторе Гилдера, перед тем как Челтнем умер?
Эриксон обрисовал ход событий, и его рассказ удивительным образом совпал с тем, что Лестрейд поведал мне чуть раньше.
– Я не знаю, как его отравили, мистер Холмс, – сказал в заключение Эриксон. – Знаю только, что яд мог предназначаться мне.
– Мне тоже пришла на ум такая версия, – ответил Холмс. Он встал. – Хорошо, Билли. Мне нужно кое-кого опросить и понять, сможем ли мы докопаться до сути. Мы вернемся, если потребуются детали.
Эриксон протянул сыщику руку, все еще в наручниках:
– Спасибо, мистер Холмс. Я знаю, что не совершал этого, а вы выясните правду, и меня скоро освободят, я уверен.
Он пожал руку и мне, а потом повернулся к выходу. Дверь тут же распахнулась, и мы увидели констебля, который ждал арестанта, чтобы отвести его в камеру. После того как они удалились по коридору, в комнату проскользнул Лестрейд:
– Ну, мистер Холмс? Вы согласны, что мы взяли того, кого нужно?
Мой друг пару мгновений не отвечал, а потом произнес:
– Посмотрим, Лестрейд, посмотрим, – и вышел без дальнейших объяснений.
Я встретился взглядом с удивленными глазами Лестрейда, пожал ему руку, пробормотав слова благодарности, и поспешил за Холмсом.
На улице детектив подозвал экипаж.
– Вот так история, Уотсон, – сказал он. – А вдруг в один прекрасный день окажется, что Лестрейд прав? – Холмс выдал свою обычную язвительную усмешку. – До конторы Гилдера совсем близко, но я заметил, что у вас болит нога. Хотя день определенно очень приятный, воздержимся от пешей прогулки и наймем кэб.
Наш экипаж с грохотом поехал на запад, преодолев короткое расстояние по нескольким оживленным улицам и миновав ряд не столь людных переулков. Когда мы повернули на Прайд-стрит, я не обратил внимания на дом с номером «7», не зная в тот момент, что через шесть лет он станет моим пристанищем, где я поселюсь со второй женой Мэри и приобрету небольшую, но постоянно растущую медицинскую практику. Спустя долгие годы здесь же обоснуется один родственник Холмса. Но все это дело будущее: в день убийства Челтнема я понятия не имел, что буду жить на Прайд-стрит неподалеку от Паддингтона.
Компания «Гилдер и сыновья» располагалась в старом невысоком здании – всего два этажа и подвал. Первый этаж изначально занимала какая-то лавка, но в последнее время тут поставили перегородки, чтобы создать небольшую зону для приема посетителей. Остальную часть помещения занимали чертежные столы и переговорные. Большая дверь вела на склад. Я видел раздвижные ворота, которые выходили на погрузочную площадку за домом. Второй этаж был перегорожен и разделен на кабинеты, а подвал также отдан под склад. Здание недавно покрасили, внутри явно шел ремонт, доказательством чему служили декоративная лепка и отделка.
Когда мы вошли, в приемной оказалось пусто, хотя над дверью и прозвонил маленький колокольчик. Мы немного подождали, но никто не вышел нас поприветствовать. Внутри пахло плесенью, хотя кругом царили чистота и порядок. Мы услышали через дверь приглушенные голоса и, не сговариваясь, прошли дальше.
В разных углах большой комнаты собрались небольшими группами сотрудники. Чертежные столы пустовали, забытые планы лежали в беспорядке. По мере того как работники замечали незваных гостей, все постепенно смолкали. Самой последней замолчала грузная женщина, стоявшая к нам спиной. Почувствовав неладное, она обернулась и увидела меня и Холмса.
Пока дама шла через комнату, у меня была возможность рассмотреть ее: чуть за сорок и, судя по неуклюжей походке, страдает плоскостопием; платье шилось на фигуру килограммов на пять постройнее, а густые белокурые волосы выбились из строгого пучка и торчали, словно пружинки. Дама явно нарумянилась, но при этом не предприняла ничего, чтобы скрыть неровность кожи и несколько оспин. Яркость румян контрастировала с природным сероватым цветом ее лица и светлыми волосами, отчего казалось, что на скулах у нее синяки. Глаза были блестящие и светлые, но необычно близко посаженные, и в них не читалось никаких признаков скорби.
– Что вам надо? Вы из полиции? Репортеры? – спросила она.
– Не то и не другое, – ответил мой друг.
Он не успел продолжить, поскольку женщина перебила:
– Тогда уходите. Нам нужно работать. – Затем, словно бы поняв, что нужно как-то утвердить свою власть, дама добавила: – Я миссис Гилдер.
– Добрый день, – поздоровался детектив. – Я Шерлок Холмс, а это мой помощник доктор Джон Уотсон.
Миссис Гилдер не удостоила меня и взглядом. Ее глаза были прикованы к лицу сыщика; они сузились от раздражения.