Записки уцелевшего
Шрифт:
Помогали его семье бабушка и дедушка, отдавая почти все, что сами получали из-за границы. Родственники дяди Владимира посылали ему переводы, но не очень щедро. Он купил было корову, но она вскоре сдохла. Да и тетя Эля совсем не умела вести хозяйство. И все же дядя Владимир духом не падал: в свободные часы он брал ружье и шел в лес.
Положение дяди Алеши Лопухина было еще хуже. Обосновавшись с семьей в Сергиевом посаде, он вместе с Истомиными затеял изготовлять церковные свечи, но дело это не пошло. Кто-то посоветовал дяде Алеше купить чулочновязальную машинку. Обладавший природной сметкой механика, он быстро освоил эту цилиндрической формы штуковину
Так, он вынимал каждую пятую вязальную спицу, и чулок получался ажурный, с прозрачными продольными полосками. И еще он придумал вязать пятку в два слоя ниток, поэтому чулок становился долговечным и для рекламы получил наименование "железная пятка", почти что по Джеку Лондону.
И с того времени года четыре подряд моя мать у каких-то китайцев покупала пряжу коричневых и бежевых оттенков. Раз в неделю к нам приезжал дядя Алеша с готовой продукцией, ночевал, играл весь вечер в бридж, а утром уезжал с деньгами и пряжей обратно в Сергиев посад. Моя мать, мои сестры Лина, Соня и Маша распространяли чулки между своими знакомыми, знакомыми знакомых. Покупали чулки охотно — и вид изящный, и долговечность, и относительная дешевизна привлекали многих. И в Сергиевом посаде половина женщин щеголяла в дяди Алешиных чулках, а сам он получил прозвание Чулочник.
Однако целый день крутить машину вручную казалось ему скучным. Он предпочитал, покуривая трубочку, с кем-либо беседовать на отвлеченные темы или читать свою любимую книгу — Елена Молоховец, "Подарок молодым хозяйкам". В доме распоряжалась энергичная жена дяди Алеши тетя Теся — Фекла Богдановна, которая в промежутках между готовкой пищи, беготней в лавочку, стиркой и т. д. успевала еще крутить машинку.
По примеру дяди Алеши и семья Истоминых тоже занялась вязкой чулок. Все же чулочный заработок был скуден, а число детей у дяди Алеши ежегодно прибавлялось, и через несколько лет их набралось семеро.
Помогала семье младшая сестра тети Теси незамужняя Александра Богдановна Мейендорф, иначе — просто Сандра, или Сандришка, служившая секретаршей у мистера Спида Эллиота — представителя миллионера Гарримана, снявшего концессию по добыче марганцевой руды в Чиатурах на Кавказе. Сандра была особа легкомысленная. Она занимала комнату в общей квартире в Серебряном переулке. К ужасу старушек соседок, к ней ходило много народу таких же легкомысленных подруг, а также иностранцев.
2
Тогда арестовывали многих русских "за сношения с иностранцами" — тех, кто служил в посольствах, в торговых представительствах, в разных миссиях и кто был лишь знаком с иностранцами. Так, например, посадили Олега Волкова.
Ходил анекдот. Следователь спросил одну арестованную даму: "Были ли у вас сношения с иностранцами?" "Только один раз в Одессе, с греком",краснея, отвечала она.
Сестра Сандры Надежда Богдановна Раевская — тетя Надя и ее муж Александр Александрович — дядя Шурик неоднократно предостерегали ее: измени свое поведение. Но той было весело в большой компании иностранцев, и она не слушала благоразумных советов.
Дядя Шурик считался человеком крайне осторожным. Он служил в банке, очень любил музыку и по вечерам с женой постоянно уходил на концерты. Их квартира на Арбате, дом № 5, была просторная, и Сандра в отсутствие хозяев, случалось, приводила туда американцев танцевать под граммофон.
Дядя Шурик ввел правило, которое он передал только самым близким людям: когда приходите, трижды нажимайте кнопку звонка.
Во время германской войны он был артиллерийским офицером, а образование получил в Московском лицее. В том здании на Остоженке теперь находится Институт международных отношений.
Однажды парижские белоэмигранты-лицеисты решили отпраздновать какой-то юбилей лицея. На банкете они произносили речи и вспоминали своих "томившихся у большевиков" однокашников, говорили, что бедняги, несомненно, остались верными присяге государю и былым монархическим традициям. Речи эти были опубликованы в белоэмигрантской печати, в ГПУ их прочли и посадили всех бывших лицеистов — не только московских, но заодно и петербургских. Посадили и осторожного дядю Шурика Раевского.
Казалось бы, у него был ряд смягчающих обстоятельств: не титулованный, не имевший до революции недвижимой собственности, скромный советский служащий. На допросе он отвечал «лояльно», а бывших офицеров тогда еще терпели. Но в его, квартиру ходили иностранцы, а главное — он не сумел объяснить следователю, почему на кнопку звонка входной двери близкие люди нажимали три раза? Такой условный знак смахивал на существование антисоветской организации. И дядя Шурик по статьям 5810 и 5811 получил пять лет концлагеря.
Когда Надежда Богдановна на свидании узнала, в чем обвиняли ее мужа, она задумалась: кто же из близких мог рассказать в ГПУ о злосчастных трех звонках и кто назвал всех тех, кто к ним приходил? Рассуждая путем исключения, она догадалась, кто был предателем.
Еще когда дядя Шурик сидел на Лубянке, к его свояченице Сандре явились с обыском. Саму ее арестовать не посмели — все же она была секретаршей именитого американского бизнесмена.
В тот злосчастный вечер к ней случайно зашли мой зять Георгий Осоргин и мой двоюродный брат Алексей Бобринский. И их обоих забрали. Георгий избегал компании Сандры; зачем, по какому поводу понесло его на Серебряный — не знаю. Но он был человеком такой непоколебимой принципиальности, что все равно вряд ли долго проходил бы под ясным небом.
А Алексей, живший у нашего дяди Владимира Владимировича Голицына в Хлебном переулке, был еще совсем юноша. Где он тогда служил, не помню. Но ему нравилось, что его принимают в компанию взрослых, угощают, поят, и он искренне веселился.
Через десять дней его освободили, а Георгий был переведен в Бутырки. И моя сестра Лина с того времени стала раз в неделю делать ему передачи. Получая обратно листок со списком передаваемых вещей и продуктов, она читала единственную весточку от мужа: "Получил все сполна". И подпись. Впрочем, однажды на грязном полотенце, возвращенном из тюрьмы, были обнаружены две буквы, начертанные химическим карандашом, — НХ. Принялись гадать, что они означают. "Не хлопочите" или "Надежды хорошие"?
Да, мы жили надеждами. Как часто наше настоящее казалось нам темным и безысходным. Но мы всегда надеялись на лучшее будущее…
Энергичные хлопоты за Георгия велись по нескольким линиям. Красавица Соня Бобринская ходила к Енукидзе, моя мать ходила к Смидовичу, а мой отец отправлялся в два адреса: к своему давнему знакомому доктору Гетье, лечившему вождей и их жен, а также в Политический Красный Крест к Пешковой. Он познакомил Екатерину Павловну со своей незадачливой дочерью Линой, и Лина получила право приходить к ней в неприемные дни и без очереди. Пешкова расспрашивала ее о нашей семье и о семье Осоргиных, кто что делает, чем занимается, и явно симпатизировала всем нам.