Записки Виквикского клуба (с иллюстрациями)
Шрифт:
Не потеряли они важности и когда им вынесли из посольства на серебряном подносе по большой рюмке вина. С серьёзным видом приняли их, медленно выпили и опять застыли.
— Вовка, что тут такое происходит? — спросил я.
— Может, кино какое-нибудь снимают? — не очень уверенно предположил он.
— Около нашего посольства?
— Да, не похоже… В таких каретах королева ездит. Может, она в гости к новому послу приехала?
— Что у неё, машин не хватает?
— Хватает, не беспокойся. У неё не то пять, не то шесть самых больших «роллс-ройсов». Но у англичан так полагается,
— А по каким это случаям?
— Точно не знаю, надо папу спросить, но что ездит — я сам видал по телевизору. Едет и рукой из окна машет, а рука в перчатке по локоть. Смотри, смотри! — дёрнул он вдруг меня за рукав. — Вон твой папа, а рядом мой.
Папа стоял, приложив к глазам свой «Зоркий», который он теперь срочно осваивал и каждый день брал на работу, говоря, что интересный кадр может подвернуться в любую секунду.
Золотые кареты тянули меня, как магнит, и я сказал:
— Вовка, пошли вблизи посмотрим.
— Вы куда? — хотел остановить нас дядя Серёжа, но мы успели выскочить, крикнув ему, что приедем сами, с родителями.
Я пробрался сквозь толпу к папе и с ходу спросил:
— Пап, это королевские?
— Королевские, королевские… — рассеянно ответил он, продолжая фотографировать.
— А зачем они здесь?
— Зачем ты здесь — вот вопрос. А кареты здесь затем, что повезут нового посла представляться королеве.
— Разве новые послы обязательно ей представляются в карете?
Папа не успел мне ответить, занятый непривычным для него делом.
Ответил мне, похохатывая, дядя Глеб:
— Именно так и бывает. Приедет новый посол, позвонит в Букингемский дворец, чтобы ему карету покрасивее прислали, и прямым ходом к королеве: «Давайте знакомиться, ваше величество, теперь нам вместе работать, будем в гости друг к другу ходить на чаек».
— Да ну… — обиженно протянул я и хотел было удалиться. Но он поймал меня за локоть:
— Погоди, погоди, ишь ты какой важный, уж и пошутить нельзя. Чувство юмора, сэр Витька, нельзя терять ни в какой обстановке, даже в присутствии персональных королевских лошадей. А ты сразу надулся.
— Ничего я не надулся…
— А не надулся, так слушай. И ты, сэр Вовка, тоже. В любом государстве это обязательная процедура — послу вскоре после приезда представиться главе государства и вручить ему верительные грамоты. В Англии глава государства — королева Елизавета Вторая, вот ей наш посол и поедет вручать свои верительные грамоты. По дворцовому протоколу послы прибывают в посланных за ними и их ближайшими помощниками королевских каретах.
Грамоты в моём представлении были свёрнутой в трубку бумагой, перевязанной шнурком, на концах которого болтается сургучная печать. Дядя Глеб подтвердил, что в прошлом веке грамоты именно так и выглядели, а ныне это просто кожаная папка, содержащая скреплённое государственной печатью — она оттискивается особой несмываемой краской — подтверждение, что вручающий её человек назначен представлять свою страну.
— Дядя Глеб, а вы же говорили, что королева царствует, а не управляет, управляет страной премьер-министр. Почему же тогда посол везёт свою грамоту ей, а не
— Ты, сэр, хочешь королеву совсем безработной сделать, а она, между прочим, как тебе известно, немалую зарплату получает под названием «цивильный лист». А грамоту она передаст министру иностранных дел и забудет о ней. Посол в дальнейшем будет иметь дело именно с министром или в особых случаях с премьером, а королеву будет встречать раз или два в год на больших приёмах да в театре.
— Непонятно, зачем тогда англичанам короли, которым надо платить по стольку денег.
— Традиции, сэр, традиции, у англичан это святое дело.
Люди вокруг нас почему-то дружно обернулись к крыльцу тринадцатого дома и заулыбались. Мы тоже последовали их примеру и увидели на крыльце человека во фраке, цилиндре и полосатых брюках. Чувствовалось, что ему не по себе в таком наряде.
— Ого, — весело сказал дядя Глеб, — да ведь это Аркадий Андреевич!
Аркадий Андреевич, будто артист в театре, приподнял свой чёрный цилиндр и слегка поклонился зрителям. Раздался смех и аплодисменты.
— Это кто? — спросил я.
— Один из советников посольства.
— Они что, послу советуют?
— Точно. А иначе откуда бы такое название? Вернее звание. Советник — третье по старшинству звание после посла и советника-посланника. Затем идут секретари — первые, вторые и третьи. А в самом низу — атташе. Причём «атташе» может быть звание, самое младшее, как я уже сказал, а может быть должность, и тогда первый секретарь может выполнять обязанности атташе, скажем, по печати. А военный атташе — тот вообще генерал. Уразумел, сэр?
— Уразумел.
Тут я услыхал папин зов:
— Виктор! Быстро сюда!
Он в этот момент разговаривал со спустившимся вниз Аркадием Андреевичем. Подойдя, я сразу сообразил, что становлюсь жертвой очередной папиной фотографической «задумки».
Аркадий Андреевич, зачем-то оглянувшись на дверь посольства, снял цилиндр, протянул его папе и попросил:
— Только чтоб мгновенно.
Папа нахлобучил цилиндр на мою голову, насадил мне на нос чьи-то очки — из-за слишком длинных дужек они сразу съехали на самый кончик, — поставил меня так, чтобы кареты оказались за моей спиной, и нащёлкал не меньше десяти кадров.
На крыльце появилось ещё несколько человек в таких же нарядах, как Аркадий Андреевич. Он снял с меня цилиндр и водрузил на себя.
Вся группа во фраках, разделившись, влезла по откидным ступеням в кареты. Папа схватил меня за руку и потащил за собой. Без всяких объяснений посадил меня в свою машину и рванул с места, как гонщик. Я-то думал, он боится опоздать домой к обеду, чтобы мама не сердилась, но мы приехали не на Холланд-парк, а к королевскому Букингемскому дворцу.
Торопился он не зря. Мы встретили кареты с послом и прочими у самого въезда во дворец на широкой аллее с красноватым асфальтом, которая вела через Сент-Джеймский парк от Трафальгарской площади прямо к воротам Букингемского дворца. Кареты двигались уже не сами по себе, а в сопровождении отряда конных гвардейцев. Папа, велев мне стоять на одном месте, чтоб не потеряться, бегал с аппаратом туда-сюда и наснимал целую плёнку.