Записки землянина
Шрифт:
Вот так, как младенцу он удовлетворил мое любопытство.
Но напрашивался другой.
— А с какой скоростью мы движемся?
— Около двухсот километров в час по вашим меркам.
— Правда? – не поверил я. Мне казалось не более восьмидесяти. – Вы уж простите Пазикуу, но объясните мне еще одну вещь…нас в лепешку не расплющит?
— Как это?
— Ну, силы инерции, там, - вспомнил я наконец-то слово из учебника.
— Ах, вы об этом! – он не отрывал взгляда от дороги. – С инерцией все в порядке. Только она не работает там, где бы нам не хотелось. Даже я вам не смогу объяснить механизм подобной пассивности. Но вы и раньше его испытывали: на корабле, капсуле или когда мы тронулись
Действительно, я как-то не заметил, что не отпрянул назад, что более привычно для меня.
— Мнда. – только и произнес.
Теперь мерещилось, что деревья проносились мимо с огромной скоростью. А по мере удаления от леса, она падала.
Вдалеке показалась еще одна дорога. Сначала она выглядела просто как полоска, потом превратилась в толстую линию, пока не соединилась с нашей.
На мгновение картинга дрогнула, и я увидел, как от нас удаляется еще один магнитомобиль как раз по той дороге.
— Вот и встречный, – констатировал Пазикуу.
Он оказался прав – я ничего не почувствовал: ни толчка, никаких колебаний. Пазикуу посмотрел на меня с ухмылкой, гордо приподняв подбородок, показывая тем самым, что очень доволен.
— Я представляю, что вы сейчас думаете, - его голос было еле слышно. – Все ваши представления о мире рассыпаются как карточный домик. То, чему вас учили, оказывается обычным ребусом, который можно решить иначе. Если б у вас было знаний побольше, то просто так бы от меня не отстали, что меня немного подбадривает. Вы бы меня просто замучили расспросами. С одной стороны это хорошо, а то, чего доброго, совершите преждевременную научно-техническую революцию на своей планете. Хотя у вас это давно уже есть. Разумеется, пока что в теории.
Речь меня вполне удовлетворила.
В самом деле, кто я? Обыкновенны представитель земной расы с ограниченными способностями, которого везут на показ, как какую-то неведомую зверушку. Нет, я не обиделся на его слова. Но все же он мог бы быть и помягче.
Пока я решал обижаться или не нет, наш магнитомобиль выехал на окраину города. Пазикуу сказал, что он называется Аутка с ударением на последнюю гласную и что он бывшая столица Льуаны. Со всех сторон начали сливаться дороги, на которых буквально неслись магнитомобили, магнитоавтобусы, грузовые и такие, которым я не мог придумать названия самостоятельно. Пазикуу не хотелось беспокоить по таким пустякам. Они двигались в разные стороны с одинаковой скоростью. Иногда от неожиданности я закрывал глаза, когда перед нами возникали встречные магнитомобили. Но по-прежнему ничего не ощущал — вздрагивал только пейзаж за окном. Вскоре я привык к этому и уже не замечал, что подобное происходило почти каждую секунду.
Однако настоящим зрелищем был, конечно же, город. Из далека он казался обыкновенным скоплением строений, каких и на Земле хватает, но когда мои глаза стали различать их, я им не поверил. Дома здесь висят в воздухе!
— Магнитные дома! – выдохнул я с изумлением.
— Вы делаете успехи, Стасик! – похвалил Пазикуу. – Еще одна причина возникновения нашей моды.
Здания висят над землей где-то в метрах десяти. Выглядят словно нарисованными. И хотя они отличаются друг от друга, у всех есть одна характерная черта — форма конуса, где-то еле заметная, где-то ярко выраженная. Как я понял, в зависимости от размеров. У всех конус направлен вверх. Еще меня поразила их прозрачность. Можно видеть, как люди внутри занимаются своими делами, будто в муравейнике, где ни кто не сидит без дела. При этом без всякой спешки. У меня создалось впечатление, что я пролетаю мимо хорошо отлаженных механизмов.
Мы заметно снизили ход. Очевидно Пазикуу это сделал для меня, чтобы хорошенько все рассмотреть. Остальные участники
Но меня это не успокоило.
— А ежели какой-нибудь ребенок выскочит на дорогу в неположенном месте, не дай Бог, или пьяный заблудится, – встревожился я.
Пазикуу мое беспокойство здорово рассмешило.
— Во-первых, здесь нет детей, - начал он еле отдышавшись.
– Во-вторых, мы не пьем; а в-третьих, я вам уже говорил о правилах. Ни кому и в голову не придет такое.
— И все-таки это возможно?
— Конечно возможно. Но не кому не нужно.
— Убедили! – мое самолюбие было ущемлено и через минуту я выпалил. – Это так вы стариков на пенсию провожаете! Пашут, как проклятые! Бессовестные!
На этот раз смех был еще громче, от которого и мне невольно пришлось засмеяться.
— Да нет же! Здесь как раз и работает ваша инерция. Нельзя - вот так сразу умирать. Нужно отдышаться, пробежав в легком темпе еще хотя бы круг.
— А почему одни старики?
— Потом расскажу, Стасик, приехали.
Мы остановились около небольшого «домика», который меньше всего походил на конус, только еле заметное сужение на верхнем этаже и такой же прозрачный. Но в нем в отличие от других «домов» людей не было видно. Рассмотреть его насквозь мешала все та же серая стена, что и на «корабле». Я тщетно пытался понять, как туда попасть: ни лестницы, ни трапа, ни даже веревки, пока мы не прошли под него. Из днища, если так можно выразиться, спустился самый настоящий лифт. Он был таким же прозрачным, кроме платформы, способный вместить с дюжину пассажиров.
В комнате очень светлой, куда нас поднял лифт, дожидались трое стариков. Помещение представляло собой многогранник. Мои будущие знакомые о чем-то оживленно беседовали. Раньше мне не доводилось слышать льуанскую речь. Она состояла в основном из гласных, на сколько могу судить, будто в одном месте собрались отъявленные алкоголики, не способные совладать с языком. Их губы почти не соприкасались. Ей Богу, я вначале так и решил!
Завидев нас, они прекратили спорить и уставились на меня. Если бы я был из их числа, или хотя бы пожил здесь пару лет, то может мне бы не показалось, что они одинаковые на лицо. Сначала я мог различить их только по одежде. Она в точности такая же, как и у Пазикуу в первый день нашей встречи, только разных цветов – однотонная, включая шапочки на сморщенных лысинах. Один был в белом, второй в синем, третий в красном.
— Это что, дань российскому флагу? – шепнул я Пазикуу.
— Хм, - он прищурился и посмотрел на своих друзей. – Приятное совпадение, не правда ли!
Они прибывали в ожидании. Пазикуу не торопился. Видимо не я один чувствовал себя неуютно в этой обстановке. Тот, что был в красном, мне сразу не понравился. Он смотрел на меня злобно. За это я могу поручиться. Его руки то сжимались в кулак, то превращались в веер. Если бы вместо редких зубов у него была боксерская капа, я бы подумал, что ему не терпится меня прибить. В голубом, напротив, выглядел ангелом. Мне даже показалось, что он плакал перед нашим появлением. Его влажные глаза были такими добрыми! Из всей троицы мне больше всех понравился последний – в белом. Вполне добродушная улыбка не сходила с его лица за все время нашего общения. Вот такие контрастные личности!