Записки землянина
Шрифт:
— Последнее вы вывели из моего дневника? – пришлось перебить мне.
— Нет, только лишний раз уверился.
Да, то что он мне высказал, заставило задуматься. Значит ли это, что их общество переживает аскетизм в отношениях и они не в ладу сами с собой?
Я поднялся с постели и начал заправлять постель. Взбивая подушку, решил прояснить для себя этот вопрос.
— Значит вы все сейчас живете по правилам?
— Их больше, чем вы можете себе представить.
— А как же вы сами? Я что-то не заметил у вас примерного поведения по отношению ко мне, не считая гостеприимства и того, что вы бросили меня одного в лесу.
— Вы землянин, а правила прописаны только для нас. Тем более вам будет легче, если я буду поступать
— Выходит, вы все же смогли перейти черту?
— Нет, я всего лишь переключился на другие правила.
Покончив с постелью, я уселся перед стариком и с сожалением посмотрел на него.
— Жалко мне вас Пазикуу.
— Не стоит. Я счастлив, что у меня появилась возможность принять вас в моем доме. Так у меня рамок меньше.
Я попросил его рассказать, хотя бы в общих чертах, в чем заключается их «заключение» (каламбур!)
— Это лучше сделать за чашечкой кофе, как вы считаете?
Пазикуу вернул мне дневник.
Мы перебрались на кухню. Чувствуя неловкость, я все-таки напялил на себя пижаму, хотя привык по утрам зажигать в трусах.
Завтрак состоял из поджаренных кусочков хлеба под расплавленными сырками, на которые была посыпана какая-то зелень. Кофе оказался таким же превосходным, только уже с молоком и сахаром, как я и люблю.
Он начал с того, что описал вкратце их «ячейку общества», то есть семью (Пазикуу настолько был «болен» Землей, что все время пользуется высказываниями Ленина, Фрейда, древних философов, поэтов и прочих ученых мужей, когда-либо живших на моей планете). С первого взгляда их семьи ни чем не отличаются от наших: один муж, одна жена, дети. Многоженство, сексуальные меньшинства давно себя изжили, потому как «большинство» на протяжении многих тысячелетий сделало свое дело, будь это всеобщее порицание, сложности во взаимоотношениях с «нормальными» или законы, запрещающие ту или иную деятельность.
Но это не значит, что их совсем не осталось. На четыреста миллиардов (!) населения всего несколько случаев. И то, они считаются больными, как сейчас на Земле считают больным человека, склонного к педофилии, хотя в древние времена ее находили обыкновенным делом, даже среди известных в то время личностей. В том, что это психическое заболевание, ни у нас, ни у них сомнений не вызывает. Семья здесь – самое дорогое в жизни, но, не смотря на это, мало кто решается ее завести. Одиноких гораздо больше. В основном благодаря матерям-одиночкам население продолжает расти. А рожают они не сами, поскольку в процессе эволюции совершенно разучились это делать. Такому обстоятельству способствовала перестройка всех систем организма, связанная с укладом жизни, где немаловажным фактором выступил дефицит времени. Все свои двигательные функции, которые и без того стали минимальны, они бросали только на работу. Остальное: работа по дому, забота о потомстве, занятие спортом и отдых перешло роботам и препаратам, способным накачивать мышцы, повышать тонус и даже отключать, расслаблять участки, нуждающиеся в передышке.
Все это, конечно, здорово экономило время. Люди стали меньше болеть, дольше жить (до трехсот лет!), но при этом разучились рожать. Теперь дети появляются на свет в «ячейках», где с открытием «нового закона притяжения у частиц с повышенной плотностью» они могут воссоздать условия, схожие с внутриутробным развитием.
Здесь я его перебил. Заставил ответить на уже давно мучивший меня вопрос, возникший в ходе рассказа.
— В вашей стране нет секса?
Пазикуу улыбнулся.
— Это легко было сказать при социализме в вашей другим и судить потом за не выплату алиментов своих.
— Ну!
Похоже для старика начиналось откровение. Но он пересилил себя.
— Есть!
У меня так и напрашивалась непристойная рифма, но тоже сдержался.
— Есть, — повторил он. – Но не у всех. Природа как-то пронюхала, что больше не нужна в этом
— То есть, импотентами и фригидными.
— Да, зачем тратить время на секс, если его и так не хватает.
— Ну, вы даете! – удивился я откровенно. – Променять оргазм на часы, хоть и золотые! Я теперь немножечко начал понимать. Вы нас считаете сейчас, все равно что, обезьянами, которые могут везде, всегда и со всеми. Так?
— Вы неправильно выразились…
— Но смысл-то тот же?
Впервые за время разговора Пазикуу не знал что ответить. Он смотрел на меня как ребенок, хлопал глазами.
Тут я над ним сжалился.
— Ладно, об этом позже поговорим, когда будете готовы. Дальше что?
Он только этого и ждал. Видимо тема для него действительно оказалась болезненной. Живет почти как человек, а такие радости только в книжках переживал, да и то, наверное, только в наших.
Дальше было еще страшнее. Судов, как таковых, у них нет, поскольку надобность в них постепенно отпала. Если находился потенциальный преступник, тот, следуя правилам, добровольно шел лечиться. И если он все-таки грохнул кого или ограбил, то его не казнили, а отправляли в то же лечебное заведение. Все преступления у них считаются следствием психологического расстройства. Следовательно, нельзя такого человека называть злодеем – он больной.
Пазикуу преминул успокоить, что подобное случается раз в триста лет (годичный цикл у них схож с нашим — триста тридцать три дня).
Все чтут правила как библию. В основном они сводятся к одному – не мешай другому, но живи для общего блага. (Здесь он привел слова какого-то Абаджаняна: «законом должно стать – воспитывать не оскорбляя, а наказывать не обижая». К чему, не пойму). Всегда будь готов помочь ближнему, но если ты желаешь познакомиться с ним, предупреди заранее через знакомых или в письменном виде. Если ты к тому же еще и влюбился или решил завязать более тесные отношения, что очень редко, веди переговоры в той же форме. Ухаживания ограничиваются подарками, сделанными своими руками и взаимными намеками на сближение. При этом они должны быть щадящими. Ни кто напрямую не поставит вопроса – будет ли он заниматься с ним или с ней сексом или нет, согласен или не согласен создать семью или они не подходят друг к другу. Когда дело доходит до постели, то прежде пары посещают специальные курсы, где они могут попрактиковаться с виртуальным «партнером – рецептором» с учетом индивидуальных особенностей своего избранника. Появление таких «партнеров-рецепторов» сыграло немаловажную роль в отношениях между людьми. Те, кто страшился чувств, но хотел секса, шли туда. Это не запрещено. Тем, кто все же решался сделать ответственный шаг, оно служит хорошим подспорьем.
Пазикуу не стал описывать «что и как» потом происходит в постели. И я его хорошо понимаю. Нельзя оголять тысячелетние болячки, если «где-то» они считаются вирусом, который способен смутить своим видом только ребенка, да и то не каждого.
Тут я вспомнил незнакомку, ее беспокойство. Вспомнил своего проводника не захотевшего сообщать собственного имени. Я сделал вывод, что он должен был по меньше мере испытать шок, когда его об этом попросил. Все равно что — для меня рассказать незнакомцу о родимом пятне причудливой формы в очень интересном месте. Хотя, что касается последнего, я бы не сказал, что они смущаются своей наготы, судя по просвечивающимся костюмам.
Я решил выяснить эту неувязочку.
— Если вы такие стеснительные, то почему вас не смущает выставлять на всеобщее обозрение свои прелести? – таков был мой вопрос.
На него он ответил словами неизвестного мне поэта.
— «Хочу хотеть того, что не хочу!»
Мне ничего не оставалось, как нахмуриться.
— Мы хорошо научились ценить прекрасное, но перейти за грань эстетики нам очень сложно.
— И таким образом вы пытаетесь возбудить друг друга? – догадался я вдруг.